И теперь в голове у нее постоянно крутилась обнадеживающая мысль: возможно, затея с Флосс поднимет ее на такую высоту, что Дэнни не сможет ее игнорировать. Туда, где он сумеет легко найти ее и убедиться, что он с самого начала был прав.
Глава шестая
Марлоу
Созвездие, Калифорния
2051
Проснувшись на следующий день после нападения на фламинго Жаклин, Марлоу получила напоминание от девайса, которое породило в ней страх и тоску по таблеткам, приглушавшим тревогу.
Через сорок пять минут она должна была встретиться с матерью и свекровью, чтобы примерить платье для оплодотворения.
Она пошла по Лохан-стрит вместо Питт-стрит, только бы не приближаться к дому своего детства. Достаточно было того, что она видела его за три квартала. Сад на крыше зарос, помертвевшая мешанина бурых листьев и плюща неотличима от аккуратных травяных косичек, которые свисали с края, когда в дом въехала их семья. «У домов тоже есть волосы!» — обрадовалась в тот день Марлоу, когда отец припарковался около обшитого серыми досками здания в колониальном стиле с металлической крышей цвета моха. Она считала себя очень умной, и родители посмеялись над ее шуткой. Однако к концу дня большинство детей уже повторяли ее слова. Хор восклицаний по поводу волос дома разносился над свежим тротуаром — начальные аккорды симфонии города, который за двенадцать часов превратился из бездушного в обитаемый. Марлоу хорошо помнила, как стояла тем вечером на улице, а первый искусственный закат без запинки играл премьеру, и висевшие на фонарях флаги торжественно разворачивались. «Добро пожаловать в Созвездие, — было написано на них, — где известность — наша патриотическая привилегия». Включились камеры. Новые соседи восторженно закричали, представились друг другу. Мать Марлоу с сияющими глазами повернулась к ней. «Ты теперь знаменита, милая, — сказала она и засмеялась, когда Марлоу спросила почему. — Потому что ты здесь, — ответила она. — Теперь жизнь так устроена».
Теперь Марлоу дошла до центра города и обогнула фонтан, чьи струи выстреливали высоко в безоблачную голубизну. Лилии, плавающие в чаше на поверхности воды, были снабжены микрофонами — идеальный способ улавливать разговоры актеров, которые решили здесь посидеть. Перейдя круговой перекресток, Марлоу остановилась и пропустила толпу роботов. Они появлялись днем и ночью, как жизнерадостные служащие, курсирующие между домом и офисом, из бутафорского выхода из метро. Но поезда под землей не ходили. Там находилась только тихая пещера, где роботы ждали вызова на работу. В основном они служили массовкой, заполняя пустые рестораны или места плохо посещаемых вечеринок, и их голоса отключались, когда живые актеры блистали на переднем плане. Настоящий поезд, скоростной, на электромагнитной подушке, останавливался на станции вдалеке от района съемок, у границы города. Каждый день он доставлял с юга домработниц для звезд, которые не желали, чтобы роботы копались в их белье.
Переходя улицу к магазину одежды, Марлоу увидела, что мать и свекровь уже там. От этого зрелища ее слегка затошнило, но, взглянув на панель с указанием числа зрителей, она обнаружила, что общее количество подписчиков резко растет и составляет почти двенадцать с половиной миллионов. Вражда между матерью и свекровью была единственным спусковым механизмом повышения рейтинга в связи с ее замужеством. Марлоу знала, что в эту минуту множество людей по всей стране, особенно пенсионерки-южанки и геи, затаили дыхание. Сама подготовка вечеринки в честь оплодотворения, на которой будет отмечаться ее грядущая беременность, — празднество, в четыре раза масштабнее, чем свадьба, — значительно повышала рейтинг: матери поругались уже дважды. Первая стычка произошла, когда мать Эллиса предложила использовать вместо скатертей переработанные мешки для кофе, а мама Марлоу ответила, что грань между деревенским стилем и деревенщиной очень тонкая. Во второй раз они повздорили, когда каждая захотела, чтобы будущий внук звал ее «бабулей».
В магазине Марлоу встала перед трельяжем в платье, специально подогнанном по ее фигуре, и поняла, что свекровь была права, когда несколько месяцев назад Марлоу впервые померила его: цвет действительно тошнотворный. Раньше Марлоу могла поклясться, что он напоминает сливочный крем, но теперь, когда она не принимала «Истерил», одним из самых неприятных побочных эффектов таблеток был дальтонизм, когда все цвета отдают бежевым, — она видела, что платье на самом деле зеленовато-канареечного неонового цвета.