Ладно уж, неохотно соглашались люди. Они отнеслись к этому нововведению так же, как давным-давно к необходимости снимать обувь в аэропорту. Но и делиться своей частной жизнью больше, чем требовалось, не собирались. Определенно никто не хотел жить под прицелами камер. Все насмехались над проведенной Министерством информации дебильной заменой старых социальных сетей новой платформой. Министерство внедряло молчаливую рекламу через новые девайсы прямо в мозг: «Наведите свое запястье с девайсом на какой-нибудь мимолетный образ, сделайте фотографию и разместите ее в „Америграме“!» И при этом «Америграм» с его полосатым красно-бело-синим фоном использовался до грусти мало. «Тухлятина», — ехидно говорила мать Марлоу, когда видела усеянный звездами экран.
Нежелание людей делать свою личную жизнь публичной раздосадовало правительство, как пересохший оазис страдающего от жажды путника, объяснил Астон Марлоу. Министерству информации нужно было, чтобы компании покупали рекламу в интернете, пополняя относительно тощий федеральный бюджет, который им выделялся. Но компании не желали покупать рекламу, поскольку теперь не имели представления, чего хотят пользователи.
«А как они узнавали об этом раньше?» — спросила Марлоу отца. В ответ полился поток непонятных терминов: люди «любили» те или иные вещи, люди «схватывали» какие-то вещи, люди обсуждали вещи вслух, а их смартфоны тихонько лежали себе рядом и подслушивали.
В любом случае, какие бы призывы ни исходили от Министерства информации, американцы держали свои предпочтения при себе и учили детей тому же. Это весьма пугало правительство. Что, если интернет, который они создали, прослужит всего одно поколение? Вот тут-то и появилась Хани. Программа обмена была предпринята с целью выудить подростков из остальных частей страны и перевоспитать их. Если ребенок приезжает в Созвездие и проводит год под камерами, вкушая внимание, высока вероятность, что и дома он продолжит делиться своей жизнью с подписчиками. А может быть, даже начнет пользоваться «Америграмом» и подсадит на него друзей.
Только спустя много лет Марлоу поняла, что название «обмен» звучало издевательски: со своей стороны Созвездие никуда не отослало ни одного ребенка.
Хани клялась, что приехала из городка под названием Война в Западной Виргинии. Там она ходила в жуткую религиозную школу из тех, о которых Марлоу и ее друзья знали лишь понаслышке, — с картинами, изображавшими людей с печальными глазами в коридорах и чудовищными статуями в классах: мужчина на кресте с текущей из бока кровью и женщина под вуалью, чью девственность оспаривали постоянно, даже дети, даже в молитвах. Родители Хани пережили Утечку, но умерли от ее последствий. Когда девочка училась в четвертом классе, они сильно напились на вечеринке и разругались. Отец застрелил мать, потом себя.
После этого Хани и ее братьев забрали к себе бабушка и дедушка. Все мужчины в их роду, включая деда, работали на шахте в Маунтин-Лорел. Теперь она была закрыта и разорена, и на ее месте под землей открыли парк аттракционов, где дед по-прежнему служил. Он носил красную шляпу с надписью «Семейный парк развлечений „Маунтин-Лорел“» и весь день управлял американскими горками.
Марлоу помнила, как на уроке в восьмом классе учительница хотела дать Хани слово, поскольку та много знала об истории Америки: о заводах и подземных городах, о закопченных электростанциях. Хани тогда уставилась на учительницу ледяным взглядом и сказала: «Это для вас история, потому что вы живете здесь и не бедствуете». Ей не улыбалось стать аргументом в защиту чистой энергии. Она приехала в Созвездие в поисках другой энергии — абсолютной власти.
Ее стратегия по достижению цели была в лучшем случае обрывочной, но внешность играла ей на руку. Чего только не сделает новая девочка в городе, когда пешками в игре являются девятиклассники. Особенно обезоруживающе красивая девочка. Спустя годы после запуска программы обмена руководство Созвездия возлагало большие надежды на ребят, которые прошли через нее: они обычно были грубыми, или толстыми, или с бугристыми коленками, покрытыми кожей цвета мертвечины. И неизменно с кривыми зубами.