Я шла по теневой стороне улицы, глазела на прохожих и наслаждалась еще не испарившейся утренней прохладой. Идти было приятно, но через какое-то время мне снова стало не по себе от ощущения чужого взгляда. Я не вытерпела и оглянулась. На этот раз никого увидеть не удалось, а меня посетила нехорошая мысль — уж не приключилась ли со мной мания преследования? Слышала я о таких вещах — приятного мало. Твердо решив больше не реагировать на свои ощущения, я зашагала быстрее и через десять минут уже входила во двор дома, где находилась Танькина библиотека.
Возле центрального входа было как-то непривычно оживленно, дети и старушки стояли, задрав головы вверх, и громко переговаривались. В самом центре толпы я разглядела Живолюбову, которая была возбуждена больше всех.
Когда я подошла ближе, то услышала, как Танька горько сетует на судьбу бедного животного. Я посмотрела туда же, куда и все граждане, и увидела почти на самой верхушке молодой березки серую кошечку. Она устроилась на ветке, подобрав под себя все четыре лапки и временами отрывисто мяукала.
— Тань! — позвала я и подруга тут же оглянулась.
— Ой, Марианна, привет! Ты только посмотри, а! — и показала рукой на кошку.
Тут, пожалуй, требуются кое-какие пояснения. Как я уже и говорила, жизненный путь моей подруги был предопределен ее чудной фамилией — Живолюбова. В строгом соответствии с каждой буквой этой фамилии Танька страстно любила животных, старалась о них заботиться и помогать им. Но все у нее получалось слишком чересчур и не всегда заканчивалось так, как бы ей хотелось, а тем более, как хотелось бы самому животному. Самой яркой иллюстрацией этому был один случай с вороной.
Как-то Татьяна отдыхала в деревне у своих родителей. Само собой, что вся деревня давно знала о ее любви к животным и, когда мальчишки нашли за околицей большую ворону с перебитыми лапами и поврежденным крылом, то тут же притащили ее Таньке. Умных людей, которые говорили, что с такими повреждениями птица не выживет, подруга слушать не собиралась и принялась лечить ворону. Через неделю она отвезла несчастную в город и отправилась с ней в ветлечебницу. Врач тут же предложил не мучить живое существо, а усыпить при помощи укола. Зря он такое сказал Таньке, я по себе знаю. После этого она закусилась еще больше и поклялась мне лично, что ворону выходит. Татьяна соорудила птичке миниатюрные шины, привязала их к лапкам и стала ждать, когда кости срастутся. И что самое удивительное, срослись ведь! Птица повеселела и даже стала выходить со своей спасительницей на прогулку. Представляете такую картину — по аллее парка идет Татьяна медленным шагом, а рядом с ней на прямых ногах вышагивает огромная ворона. Однажды их даже сфотографировали для раздела «Курьезы живой природы» нашей местной газеты. Танька очень гордилась этой фотографией, но я подпортила ей радость, сказав, что в данном случае курьез — это не ворона, а Танька. Вот так они и жили до того самого момента, пока в нашем городе не случился гололед. Танька и ворона вышли на прогулку и даже каким-то образом смогли пройти метров триста по обледеневшей парковой дорожке. И тут Татьяна поскользнулась и, взмахнув руками, всей своей массой свалилась на доверчивую птицу. Как вы понимаете, ворона на прощание даже каркнуть не успела. Похоронила подруга останки своей воспитанницы там же в парке, расковыряв мерзлую землю какой-то щепочкой. А потом взяла и впала в самую настоящую депрессию. Мне тогда с трудом удалось вывести ее из этого состояния. И смех, и грех, право слово!
— Танька, ты чего тут опять затеяла? — подозрительно спросила я, поглядывая на кошку.
— При чем тут «затеяла»?! — возмутилась подруга. — Кошка на дерево забралась, а слезть не может.
— Ну и что?
— Как что, помочь надо. — искренне удивилась она.
Я еще раз взглянула на кошку, потом на галдящую под деревом толпу и внесла предложение.
— А может быть ей просто не нужно мешать?
— В каком смысле? — озадачилась подруга.
— Да в простом! Разгони всю эту толпу — она и слезет. Вы же ее только пугаете своей суетой.
Танька задумалась, а потом пошла и действительно прогнала всех любопытных из под дерева. Кошка озадаченно замолчала, не веря, что ее оставили в покое.
— И нам тут тоже делать нечего. — потащила я Таньку в сторону входа в библиотеку.
— Подожди, а вдруг она самостоятельно спуститься не сможет. — упиралась подруга.
— И тогда ты за ней полезешь? — с сарказмом спросила я.
— Придется. — твердо сказала Танька.