Перед уходом он сказал, что утром звонила Бриджит — вне себя от тревоги. Он заверил её, что всё хорошо и домой возвращаться безопасно.
Я очень надеялась, что это правда.
Когда он ушёл, я съела два кусочка тоста и позвонила в дом Эвелин, но её отец сказал, что она на работе. Я поблагодарила и повесила трубку, подумав, что, возможно, стоит заехать в пекарню после того, как я искупаюсь и переоденусь. У меня была история — что надо. Хотя я даже не знала, что именно рассказывать, и что из этого будет безопасно знать Эвелин.
С трудом поднявшись по лестнице, я разделась и набрала ванну. Погрузилась с головой, удерживая себя под водой, пока лёгкие не закричали от нехватки воздуха, а потом вынырнула, протирая глаза. Вымыла голову, хорошенько намылилась куском мыла Ivory, вытерлась и надела белую блузку с чёрной юбкой. Высушила волосы, причесалась, слегка накрасилась. Посмотрела на себя в зеркало — и заметила что-то на кровати. Этого точно не было раньше.
Я повернулась, чтобы разглядеть — голубая коробочка от Tiffany.
Я села на кровать и уставилась на неё. Ожерелье? Неужели я не заметила её раньше? Я сняла крышку — вот оно. А под ним — записка.
Ты сделала его своим той ночью.
Я нахмурилась.
Как он смеет дарить мне это после того, как сегодня утром со мной обошёлся? Кто он вообще такой? Он же покупал это украшение для другой женщины!
Но уже через секунду внутри что-то успокоилось. Подожди. Разве ты не получила, чего хотела сегодня утром? Он отпустил тебя. И он дал тебе деньги, чтобы расплатиться с Джои.
И всё же — не отпускало. Энцо сам сказал, что для него главное — власть, деньги, контроль. Я — всего лишь очередное звено в его цепочке к тому, чего он хочет. А что насчёт меня? Что я хочу?
Я подняла ожерелье, и солнечный свет, пробивавшийся через открытое окно, заиграл на бриллиантах.
Подошла к зеркалу на комоде, примерила его на шею. И тут же нахмурилась. Куда я вообще могла бы такое надеть? Моя жизнь ведь не изменилась, правда? Я всё ещё та же бедная студентка медучилища с укороченной ногой, живущая с отцом, работающая на него, подчиняющаяся ему. Разве не так?
Не совсем — теперь ты подчиняешься и Энцо, — прошептал внутренний голос. А он обещал платить мне не только за обучение, но и больше. Что это значит?
Сердце учащённо забилось. Я застегнула ожерелье, опустила руки, уставилась на себя в зеркало. Правда в том, что я уже не та девушка. А когда я была с Энцо — так, как мы были вместе, — я чувствовала, что могу получить всё, чего захочу.
Так чего же я хочу сейчас?
Я не успела сформулировать ответ, как раздался стук в дверь. Я бросилась в папину комнату и выглянула в окно. На улице стоял сверкающий красный Buick Touring — блестел на солнце. Рука сама прикрыла рот. Я вспомнила, где его видела — у причала. За рулём был Сэм Скарфоне.
Что он здесь делает? Зачем ему видеть меня? Стоит ли открывать дверь? А вдруг он знает, что я задумала?
Сквозь москитную сетку донёсся голос.
— Тини, ты дома?
Джои.
Я сбежала по лестнице и распахнула входную дверь. Сердце сделало глухой удар. Машина была не единственным сюрпризом.
Он был в новом костюме — тёмно-синяя тройка в тонкую полоску, голубая рубашка и шёлковый галстук цвета золота. Пиджак сидел идеально: подчёркивал его широкие плечи и грудь, сужаясь на талии. Но и это ещё не всё. Исчезла небрежная причёска и любимая кепка. Он снял светло-коричневую фетровую шляпу, обнажив аккуратно уложенные волосы — кудри были приглажены. Лицо гладко выбрито, на губах лёгкая улыбка — до тех пор, пока он не увидел бриллианты на моей шее. Тогда улыбка исчезла, будто он сразу понял, откуда они.
— Можно войти?
— Конечно, — я отступила. Когда он прошёл мимо, я уловила его запах — что-то новое, возможно, одеколон или средство для волос. Это определённо не пахло привычно. Он смотрел на меня как-то странно, будто не был уверен, что это вообще я. Я закрыла дверь и повернулась к нему, теребя пальцы. — Папу отпустили вчера. Спасибо тебе за всё — я бы не справилась без тебя.
— Не за что. Ты получила посылку?
Я кивнула, не готовая пока рассказывать обо всём, что произошло.
— Пойдём в гостиную? — мой голос звучал непривычно.
Джоии дождался, пока я не села на диван, прежде чем опуститься в кресло напротив. Мы сидели неловко, будто в первый раз остались наедине. Это же Джои, ради всего святого!
— Как прошло в Чикаго? — спросила я.
— Хорошо, — он кивнул, вертя шляпу в руках. — Очень хорошо. Мы распродали весь товар и наладили связи на будущее.
Он не упомянул об опиуме, и я не стала спрашивать.
— Вообще-то я, может, и перееду туда.
— Правда? — я ощутила внезапную волну паники. Если Джои уедет, моя связь с River Gang исчезнет. Но, с другой стороны… там он будет в большей безопасности. — Это… это хорошо. Я видела в газете, что полиция ищет человека, подходящего под твоё описание. Из-за перестрелки.
Джои уставился на шляпу.
— Да. Надо бы затаиться ненадолго. — Он бросил на меня косой взгляд. — Ты хорошо выглядишь, Тини. По-другому.
Я прикусила губу, хотя не накрасила их красной помадой.
— Я просто с макияжем.
— Дело не в нём.
Мы пару секунд смотрели друг на друга, и лицо моё залилось жаром.
— Ты тоже хорошо выглядишь. Мне нравится костюм.
Он расправил плечи.
— Да?
— Да. И даже галстук надел. Я думала, ты их не любишь.
— Похоже, я кое-что переосмыслил.
Я кашлянула, чтобы сгладить неловкость.
— И новая машина, вижу?
— Это Сэма. Я просто за рулём, пока в городе. А что случилось с окном? — он кивнул на заклеенное картоном стекло. Видимо, папа замотал его плёнкой.
Я быстро придумала.
— Несчастный случай. Мальчишки в бейсбол играли.
— А.
Не в силах смотреть ему в глаза, я опустила взгляд на его блестящие коричневые ботинки.
— Ой! Что ж я делаю? — Я вскочила, и он тоже поднялся. — У меня кое-что для тебя. Подожди минутку.
Я убежала наверх, не дав ему ничего спросить. В своей комнате я собрала купюры, которые дал мне Энцо, задержавшись на секунду у зеркала. Щёки пылали.
Что с тобой? Спускайся, поблагодари его, отдай деньги. И хватит вести себя как перепуганная олениха — он всё поймёт!
Когда я вернулась вниз, он уже стоял у двери, шляпа на голове, будто не мог дождаться, когда уйдёт. Это тот самый человек, что жарил блины и варил спагетти у меня на кухне?
Я протянула ему деньги, и он уставился на них.
— Откуда это?
— Ну… Папа уже дома, — ответила я уклончиво.
— У твоего старика такие деньги были припрятаны? — голос стал подозрительным.
— Я… не знаю, откуда он их взял.
Он убрал купюры во внутренний карман и кивнул.
— Колье — огонь. Бриллианты?
Я сглотнула и коснулась камней.
— Да.
— Откуда оно? — в его голосе появилась холодная нота, взгляд стал жёстким.
— Это подарок.
— Правда. Ну, мне пора.
— Ты не хочешь спросить, от кого он? — выпалила я.
— Я и так знаю.
Он посмотрел на меня ещё секунду — и всё стало ясно. Он знает, что я сделала.
— Ты совершаешь ошибку, Тини.
Я напряглась.
— Ты ничего не знаешь.
— Я знаю тебя. Всегда знал.
Он вдруг схватил меня за плечи и поцеловал. Из горла вырвался тихий писк удивления, за которым последовал вздох удовольствия. Губы у Джои были мягкие и тёплые, поцелуй — настойчивый, но не требовательный. Он раскрыл рот и легко провёл языком по моим губам. Я с удивлением ответила, мечтая почувствовать его грудь рядом, но он держал мои руки крепко.
Потом он отступил, тяжело дыша.
— Прощай, Тини.
Он вышел, захлопнул за собой дверь и уже сидел в Buick, прежде чем я смогла что-либо сказать.
Я стояла, прижав пальцы к губам. Сердце бешено колотилось. Боже, что я творю?
Я думала, когда папу отпустят, всё снова станет как прежде. Но теперь я знала:
возврата к прошлому уже не будет.
Слова Энцо, сказанные этим утром, эхом звучали у меня в голове, и я почти физически ощущала его дыхание у самого уха.
Это только начало.
Говори ещё тише
Глава 21
Суббота, 21 июля 1923 года
Я стояла у двери и смотрела, как красный Бьюик срывается с места и мчится по улице. Губы всё ещё горели, голова кружилась.
Джои поцеловал меня. Снова. Но на этот раз по-настоящему.