Я прижала дрожащие пальцы к губам и закрыла глаза. Перед внутренним взором тут же всплыло его лицо — злое, сдерживающее ярость. Он всё понял. Мою странную нервозность, тысячи долларов наличными, которые я только что передала, и бриллианты у меня на шее.
Он знает.
Он не сказал этого прямо, но Джои и я знали друг друга много лет. И пусть чаще всего мы спорили и переругивались, если уж он сорвался настолько, что поцеловал меня вот так… это могло значить только одно: он понял, что у меня было с Энцо.
А было всё.
Дважды.
При одной только мысли о теле Энцо, прижатом к моему, дыхание перехватило, а внутри всё словно стало невесомым. На мгновение я снова оказалась в его постели, тянулась к нему, впуская глубже. Меня накрыло волной возбуждения, и я оперлась о дверной косяк — ноги подкашивались. Когда земля под ногами снова обрела твёрдость, я открыла глаза и нахмурилась, глядя вслед уехавшей машине. Злость мгновенно вытеснила остатки тепла внутри. Провались ты пропадом, Джои Лупо!
За все эти семь лет он ни разу не сделал ничего, кроме как дразнил меня и лез в драку. И тот единственный раз, когда он меня поцеловал, было ясно: он просто притворился моим парнем, чтобы отвлечь агентов Сухого закона, заметивших нашу лодку, набитую контрабандным виски. А теперь, когда кто-то другой получил ко мне доступ — и не только к моим рукам, — он вдруг решил, что я его собственность. Ну уж нет!
И даже не удосужился объясниться. Просто заявил, что я совершаю ошибку, и набросился с поцелуем, бормоча что-то про то, как хорошо он меня знает, как всегда знал.
С шумным раздражением я захлопнула дверь. Да пошёл ты, Джои. Всё равно, сколько лет ты меня знаешь, сколько раз выручал, когда моя семья была в беде, и насколько соблазнительны твои губы. Это не даёт тебе права судить мои поступки, говорить, что я ошибаюсь, и целовать меня этими чертовски идеальными губами. Чёрт бы тебя побрал!
Я взлетела по лестнице в свою спальню и захлопнула дверь так, что задрожали стёкла. Чем больше я об этом думала, тем злее становилась — злилась на Джои за поцелуй, конечно, но ещё больше — на себя. За то, что я этого поцелуя хотела.
За то, что он мне понравился.
Я сразу подошла к комоду, сняла с шеи колье из бриллиантов и жемчуга — подарок Энцо — и убрала его в синюю коробочку от Тиффани, плотно захлопнув крышку. Потом схватила щётку для волос и с яростью принялась драть ею волосы, глядя на своё раскрасневшееся лицо в зеркале. Как он посмел заставить меня чувствовать вину за то, что я наконец пошла за тем, чего хочу? Проклятье ему за то, что так долго тянул, прежде чем показал, что я ему не безразлична. И чтоб его разорвало за то, что теперь я из-за него всё ставлю под сомнение!
Я швырнула щётку через всю комнату, и с громким стуком она ударилась о стену. Звук доставил удовлетворение. Я даже окинула взглядом комод в поисках, что бы ещё запустить следом. Взгляд упал на синюю коробочку, и я уже потянулась к ней, но передумала. Вместо этого упёрлась обеими руками в столешницу, уставилась на своё отражение и глубоко вдохнула. Потом ещё раз.
Вспомнилось…
Пару ночей назад я стояла в этой самой комнате, на мне не было ничего, кроме этого колье, и я ласкала Энцо так, как Джои мог бы только мечтать. Пусть мечтает. Разозлился? Ну и пусть. Сам виноват. Может, те фальшивые объятия в лодке на прошлой неделе мне и понравился, и может, от его спонтанного поцелуя у меня внутри всё закрутилось, но я уже не та девушка, которую он знал все эти годы — и если я хочу наделать ошибок в своей жизни, это мои ошибки.
Потому что если уж ошибка — высокий, тёмноволосый, красивый, как кинозвезда, и гениален в обращении с языком, то я готова рискнуть.
— Ты меня не знаешь, Джои Лупо, — прошептала я своему отражению. — Ты вообще ничего не знаешь.
Чувство превосходства продержалось у меня ровно десять секунд — именно столько понадобилось, чтобы вспомнить: Энцо рассчитывает, что я останусь в хороших отношениях с Джои, чтобы выведать у него кое-какую информацию. В частности, Энцо хотел найти способ отомстить Речной банде и её главарю — Сэму Парикмахеру Скарфоне — за то, что те перехватили партию алкоголя, которую он ожидал с восточного побережья пару дней назад. Это была не просто какая-то там поставка — где-то в грузе было спрятано опиума на сорок тысяч долларов, и даже угонщики, похоже, об этом не знали. Я мельком подумала, что же с ними произошло, когда они обнаружили находку. Джои работал на Речную банду и только что вернулся из Чикаго, где и был продан тот самый груз, но про наркотики он ничего не сказал.
Хотя, с другой стороны, он пробыл у меня дома не больше пяти минут, прежде чем взбесился, поцеловал меня и вылетел за дверь.
— Чёрт, — пробормотала я.
Придётся снова с ним помириться, если я всерьёз надеялась выяснить, откуда и когда поступит следующая партия алкоголя. По спине пробежал холодок — липкий, тревожный. Энцо пообещал, что не тронет Джои, если я добуду нужную информацию, и хотя сроков он мне не называл, я прекрасно понимала: тянуть нельзя.
Доверие между нами и так держалось на честном слове.
Мне нужно было придумать, как заставить Джои рассказать хоть что-нибудь, пока Энцо не решил мстить сам. Может, лучший способ — это просто сказать Джои правду и попробовать вернуться к нашему привычному режиму. Ну, нашему варианту нормы, в который входили бесконечные споры и раздражение, но, по крайней мере, это было куда привычнее, чем сцена у двери. Я снова коснулась губ… неужели губы Джои действительно были там всего несколько минут назад? Сколько раз я позволяла себе мечтать об этом?
Слишком много.
Мне нужна сигарета.
Обыскала все свои тайники — пусто. Тогда решила дойти до небольшого продуктового магазина, которым владела моя старшая сестра Бриджит, и купить там пачку. Она увезла своих троих сыновей и двух наших младших сестёр на пляж, на другой конец штата, так что мне не грозила нотация. Хотя, признаться, было смешно, что я до сих пор кралась, как ребёнок, чтобы просто покурить. Я пригладила белую блузку поверх чёрной прямой юбки, нашла в комнате сестёр приличную шляпу и заперла входную дверь.
Живот заурчал, когда я вышла на улицу и унюхала ужин, который готовил кто-то из соседей. Я проигнорировала запах, обняла себя за талию и нахмурилась, глядя на свои потёртые оксфорды. Вчера вечером Энцо пообещал хорошо заплатить, если я помогу ему вернуть убытки от River Gang — достаточно, чтобы оплатить обучение в медучилище осенью, и даже немного больше.
Вот эти чёртовы школьные туфли и пойдут первыми.
Куплю себе нормальную одежду. Никаких больше застиранных блузок и юбок, в которых я хожу со школы. В конце концов, мне двадцать лет, я пережила похищение с оружием в руках и сплю с гангстером. Распрямив плечи, я попыталась идти чуть увереннее, что не так-то просто при моих ста пятидесяти сантиметрах.
Ещё одна роскошь, которую я хотела себе позволить, — собственная квартира. Папа, конечно, закатил бы истерику: это значило бы, что ему придётся самому следить за девочками и домом, но Мэри Грейс уже десять, а Молли почти шестнадцать — именно столько было мне, когда Бриджит вышла замуж и уехала. Я достаточно на себя взвалила — вела хозяйство, была мамой двум девчонкам. Теперь моя очередь. Немного свободы, немного жизни для себя. Пусть это будет просто комнатка в пансионе, где я смогу приходить и уходить, когда захочу — это всё равно лучше, чем оставаться дома.
Я свернула в переулок, который шёл за магазином, и сразу заметила тёмный седан, припаркованный за автомастерской отца. Прищурившись, уставилась на чёрный вход — он был приоткрыт. По спине пробежали мурашки. Я знала, что отца там нет, а ничем не примечательная машина кричала мне: федералы.
Я замерла. Колебалась — бежать назад, домой, или выяснить, кто там внутри. Но потянула с решением, и трое мужчин вышли через дверь раньше, чем я успела сделать хоть шаг.
— А вот и она, — сказал Мартин, помощник управляющего продуктового, следом за двумя незнакомцами в костюмах. — Тини, это федеральные агенты. Они ищут твоего отца.
Мы с ним переглянулись — взгляд у нас был осторожный. Мартин знал и про подпольную торговлю виски, которой занимался мой отец, и про его работу по переделке машин и катафалков для других бутлегеров. Но на лице у него не дрогнул ни один мускул. Слава богу, он не знал, что случилось на прошлой неделе.
— Да? — я ровным тоном пошла навстречу агентам, оценивая их, пока они демонстрировали значки. Один, в коричневом, был моложе, рыжеватый, с лишним весом и вспотевший насквозь от летней жары. Второй, в синем, выглядел постарше — темноволосый, с мелкими глазками, худощавый. И он тоже вытирал лицо носовым платком. — Моего отца здесь нет. Я могу чем-то помочь?