— Ну так что? Разве не так?
— Мы не продавали опиум в Чикаго.
У меня отвисла челюсть.
— Что? Почему?
— Сэм о нём даже не знал. Он был спрятан в потайных контейнерах — они оказались в катафалке, на котором я ехал с Анджело. Когда мы его нашли, решили оставить при себе. Ром мы продали, как договаривались, Сэм получил свою долю. А опиум мы отвезли обратно в Детройт.
У меня бешено застучало сердце.
— Зачем?
Он пожал плечами.
— Честно? Даже сам не знаю. Просто показалось, что это мой шанс. Шанс сделать что-то самостоятельно. Я же говорил, собираюсь обратно в Чикаго. И мне нужны деньги, чтобы начать с нуля.
— Господи, Джои. Если Сэм узнает — он тебя убьёт. — Я положила руку ему на руку, но, когда он посмотрел на неё, сразу отдёрнула.
— Он не узнает. Если только ты ему не расскажешь.
Он попытался пошутить, но мне было не до смеха.
— А Анджело? Ты уверен, что можешь ему доверять?
— А почему нет? Он ничего не выиграет, если расскажет Сэму.
— Где он? — Я сглотнула. — Опиум, я имею в виду.
Джои провёл пальцем по нижней губе — будто колебался, стоит ли мне говорить. Потом посмотрел мне прямо в глаза.
— Эта информация не должна выйти за пределы машины.
Я кивнула.
— Он спрятан в лодочном домике.
— В папином лодочном домике?! Как, чёрт возьми, ты туда попал? — Папа несколько лет назад купил обшарпанный сарай у воды — специально для операций с контрабандой. Джои когда-то помогал ему, но я не думала, что у него остался ключ.
— Я снял ключ с твоей связки, когда был у тебя дома. Ты тогда пошла наверх за деньгами, чтобы отдать мне долг.
— Ты украл у меня ключ от лодочного домика? — Почему-то именно это меня больше всего задело. Мы оба за последнюю неделю натворили не бог весть что, но хотя бы были честны друг с другом.
— Я собирался тебе сказать. Просто… отвлёкся.
Наши взгляды пересеклись, и я резко затянулась сигаретой.
— Джои, я…
— Я хочу встретиться с Энцо.
— Что? — Я закашлялась, подавившись дымом. — Зачем, чёрт побери, тебе это?
— Хочу заключить сделку.
— Какую ещё сделку?
— Хочу узнать, где он собирался продавать этот товар и за сколько. Я в этом ничего не понимаю.
— А с какой стати он вообще станет с тобой разговаривать? Ты только что угнал у него на тысячи долларов виски и наркотиков!
— Я отдам ему долю.
— С его же собственного опиума?!
— Он уже не его. Не так ли?
— Он так не считает.
Джои пожал плечами.
— Это его выбор. Тридцать процентов или ничего. Сейчас у меня есть то, что нужно ему.
Я снова приложила сигарету к губам, глубоко вдохнула, выдохнула медленно. Если они встретятся где-нибудь в тёмном переулке, Энцо, скорее всего, даже не моргнёт — просто выстрелит. Но деньги он вернуть хотел. Эта информация могла всё изменить.
— Может, я смогу организовать встречу, — осторожно сказала я, глядя, как тонкая струйка дыма уходит в открытое окно.
— Ты не должна говорить ему про опиум заранее. Поняла? — Джои вцепился в меня взглядом.
— Поняла. Но тогда будет гораздо труднее убедить его встретиться. Он в ярости, Джои.
— Уверен, ты легко его убедишь, раз вы теперь так сблизились.
— Прекрати. Просто… прекрати. Если мы собираемся работать над этим вместе, ты должен перестать цепляться ко мне из-за Энцо при каждом удобном случае.
Он переключил внимание на зажигание Бьюик, и двигатель рыкнул, оживая.
— Ничего не обещаю.
Я сжала челюсти и выкинула сигарету в окно.
— Я тоже.
Джои снова взглянул на меня.
— Знаешь, может, я раньше ошибался.
— Насчёт чего?
— Насчёт тебя. Может, я тебя больше не знаю.
Пока он выруливал с подъездной дорожки и направлялся к Джефферсон-авеню, я не отводила взгляда от дороги. Почему у меня вдруг сдавило горло? Я же должна была радоваться — он наконец-то понял, что я изменилась. Разве не это я сама себе твердилa? И ведь я получила то, что хотела — информацию, которую можно передать Энцо. Если он согласится встретиться с Джои и не пристрелит его с ходу, может, им удастся договориться. Тридцать процентов — лучше, чем ничего.
Ком в горле ослаб.
Я справлюсь. Никто не пострадает. Джои уедет в Чикаго и перестанет отвлекать меня своими поцелуями, руками и своей чёртовой стряпнёй, а Энцо и я научимся доверять друг другу.
Из всех лжи, которую я рассказала себе в ту ночь, эта была самой глупой.
И самой опасной.
Глава 22
Мама Джои держала ресторан и пансион рядом с Восточным рынком, а семья Лупо жила над заведением. Теперь, когда сёстры Джои были замужем и разъехались, в квартире остались только он и мать. Я не бывала в этом ресторане уже несколько лет, но, когда вошла, он пах всё так же — помидорами, чесноком и свежим хлебом. В зале было шумно и многолюдно — вечерняя суета в самом разгаре. Джои кивнул официантке, ставящей на стол огромную тарелку с чем-то, похожим на стейк в красном соусе. Мой желудок снова заурчал, и я машинально обхватила его руками, пока мы поднимались по лестнице на третий этаж — к их семейной квартире.
— Как мама? — спросила я.
— Так себе.
— Сожалею. — Бриджит говорила, что его мать болеет, и мне стало неловко, что я почти не интересовалась её состоянием. Но с тем, что творилось на прошлой неделе, это просто вылетело у меня из головы.
Дверь в квартиру была приоткрыта, и Джои толкнул её шире.
— Ма?
— Она в спальне, — ответила Мари, проходя через широкий проём между гостиной и столовой, вытирая руки о кухонное полотенце.
— Тини!
Она подбежала, поцеловала меня в обе щёки и обняла. Она была похожа на Джои — такие же тёмные волнистые волосы и широкая улыбка, только глаза украшали мелкие морщинки, а под платьем заметно выделялся беременный живот.
— Столько времени прошло! Как ты? Как твои?
— Эм… хорошо. — Я бросила быстрый взгляд на Джои. — Все живы-здоровы. А вы?
— Тоже ничего, спасибо. — Она положила руку на живот. — Просто устала ужасно.
— Иди домой, Мари. — Джои снял пиджак, бросил его на спинку дивана и забрал у неё полотенце. — Я дальше сам. На вечер планов нет, а я пообещал Тини нормальный ужин. Как видишь, он ей нужен.
— Цыц, Джои Лупо. С ней всё в порядке. — Она подмигнула мне, и я задумалась, не считает ли она, что между нами что-то есть.
Он повернулся ко мне.
— Сейчас схожу, проверю, как она, и приготовлю нам поесть. Я сам ещё не ел.
— А я попрощаюсь с мамой и пойду. — Мари начала развязывать фартук за спиной.
— Давай, я помогу. — Я развязала шнурки, и она сняла фартук через голову.
— Надень его, Тини, — сказал Джои, усмехнувшись и пятясь в арку. — Дам тебе кулинарный урок. Бог свидетель, он тебе не помешает.
Я бросила на него убийственный взгляд, пока Мари накидывала петлю мне на шею. Он, конечно, был прав — мне действительно не помешал бы урок готовки, но сегодня я была совершенно не в настроении. Мысли не отпускали. Там, в лодочном домике, лежал тот самый опиум. Смогу ли я уговорить Энцо встретиться с Джои, не рассказывая ему, что товар прямо под носом? А если он узнает? Что он сделает, зная, что наркотики лежат без охраны? Сарай, конечно, заперт, а ключ у Джои — вор поганый, — но замки для Энцо не были проблемой. На губах появилась улыбка, и я поспешно стёрла её. Перестань думать о нём. Джои подумает, что ты покраснела из-за него.
Оставшись одна, я огляделась. Не помнила, когда была здесь в последний раз. Полы скрипели, но были чисто вымыты. Мебель — в викторианском стиле, с изогнутыми спинками и боковинами, обтянутая бордовой тканью в цветочек. Обои — с цветочным рисунком, а на стенах — семейные фото и религиозные картины. Над граммофоном фирмы Brunswick висел крест, а на тумбочке стояла фарфоровая статуэтка Богородицы. Я аккуратно обошла её, словно нервный пони, и села на краешек дивана. На журнальном столике лежал раскрытый альбом — кто-то недавно его листал.
Я взглянула на дверной проём и, убедившись, что никто не идёт, уселась поудобнее и взяла альбом на колени. На первых страницах — фотографии семьи Лупо, аккуратно закреплённые в углах на чёрной бумаге. Начиналось всё со свадебного портрета мистера и миссис Лупо. Я внимательно рассмотрела отца Джои. Он и правда был на него похож. Интересно, сколько ему тогда было? Двадцать? Двадцать один, как сейчас Джои? Он и Винс когда-то работали на семью Скарфоне и погибли в один день — в засаде у полицейского участка, когда пытались прикрыть босса, Большого Лео Скарфоне. С тех пор прошли годы, но Бриджит с Джои так и не оправились.