Я пролистала страницы, следя за тем, как росла семья Лупо. Улыбнулась при виде младенцев в кружевных крестильных платьях и рассмеялась вслух, увидев фото Джои в коротеньких штанишках — недовольного, но до ужаса милого, в его портрете на Первое Причастие.
— Славный чёртёнок, правда?
Я вздрогнула от его голоса у себя за спиной и напряглась, когда он наклонился над спинкой дивана, чтобы заглянуть в альбом. Его лицо оказалось так близко к моему, что я почувствовала запах лосьона после бритья. Стоило чуть повернуть голову — и моя щека легла бы ему прямо на щеку.
— Чёртёнок — ключевое слово, — пробормотала я, сдвинулась в сторону и встала. — Но мне нравится наряд. Тебе бы почаще носить короткие штанишки.
— Спасибо, конечно, но боюсь, этот костюм мне уже мал. — Он расправился во весь рост и ухмыльнулся. — Хотя тебе, может, и подойдёт. Ты же размером с восьмилетнего мальчика.
— Очень смешно. — Я отдёрнула фартук от белой блузки. — Мне обязательно это носить? Ты ведь не собираешься правда заставлять меня готовить?
— Я думал, ты хотела урок. Давай, повернись, я завяжу. — Он сделал знак подойти и развернуться. Я почувствовала, как его пальцы ловко завязывают ленты на пояснице. Где-то в животе вспыхнуло странное, щекочущее ощущение. — Готово. Теперь ты хотя бы выглядишь, как будто умеешь что-то на кухне.
Я повернулась к нему.
— Внешность обманчива.
Джои закатил глаза.
— До неё, наконец, дошло.
#
— Это что, спагетти? — Я заглянула через плечо Джои в большой медный котёл с кипящей водой, куда он бросил две щедрые горсти каких-то длинных макарон.
— Нет, это феттуччине. Пожалуйста, скажи, что ты хоть овощ узнала. — Он кивнул в сторону второй кастрюли.
Я заглянула туда.
— Зелёная фасоль.
— Слава Богу. А теперь иди, нарежь хлеб и накрой на стол.
Пока я выполняла поручение, Джои подогрел в духовке фрикадельки и налил красного вина. Когда ужин был готов, мы сели друг напротив друга — за одним из концов стола, рассчитанного на восемь человек, — и я набросилась на еду, сметая её с тарелки крупными, блаженными кусками. Фрикадельки и паста были слегка покрыты ароматным томатным соусом, а фасоль блестела от сливочного масла и лимона.
— Боже мой, это так вкусно, — простонала я, втыкая вилку в последний кусочек фрикадельки и тут же отправляя его в рот.
— Я такое часто слышу о своих фрикадельках.
Я прищурилась и уже собиралась ответить колкостью, когда в коридоре, ведущем к спальням, появилось лицо.
— Ма, что тебе нужно? — Джои вскочил, бросив салфетку на пустую тарелку. — Почему ты не позвала меня?
Он подхватил мать под руку и помог ей войти в столовую. Она шла мелкими, неуверенными шагами в потрёпанных тапочках. С момента, как я видела её в последний раз — кажется, это было не больше года назад — она будто постарела на двадцать лет.
— Миссис Лупо, здравствуйте. Рада вас снова видеть.
— Здравствуй, Тини. Прости, что не встретила тебя сама. Я в последнее время плохо себя чувствую.
Несмотря на пятнадцать лет в этой стране, её акцент всё ещё был явным. Она улыбнулась извиняюще и позволила Джои усадить её на стул во главе стола.
— Что вы, правда, не стоит. Джои был очень радушным хозяином.
На её лице появилась тёплая улыбка, когда она посмотрела на сына.
— Весь в отца.
Джои откашлялся.
— Ты хочешь поесть?
— Нет-нет. Я вышла поздороваться и закончить с посудой.
— Я всё сам сделаю. А ты отдохни. Хочешь, поставлю тебе музыку?
— Я помогу с посудой, — предложила я, собирая наши тарелки в стопку.
Пока он устроил мать на диване в гостиной, я сполоснула посуду и столовые приборы в большой кухонной раковине и достала мыло из нижнего шкафчика. Вскоре из-за приоткрытой Джои распашной двери в кухню зазвучала музыка с граммофона — он специально подпер дверь, чтобы слышно было лучше. Молча он занял место рядом со мной, вытирая вымытые мной тарелки и складывая их на сушилку. Я старалась не обращать внимания на лёгкое покалывание под кожей от его близости, но всё же украдкой бросала взгляды на его руки, пока он работал. Когда последняя тарелка заняла своё место на сушилке, Джои вздохнул и покачал головой.
— Мне нужно выпить.
— Звучит заманчиво.
Он посмотрел на меня.
— Пошли на крышу.
#
Через десять минут мы уже сидели на крыше под звёздным небом, у каждого по стакану виски в руке, бутылка стояла между нами. Джои одним глотком осушил свой стакан и тут же плеснул себе ещё.
Я потягивала свой медленно, наслаждаясь тем, как он обжигает горло и разливает по животу тёплую, жидкую тяжесть.
— Спасибо за ужин. Было очень вкусно. Мне правда стоит как-нибудь взять у тебя урок готовки.
Он пожал плечами:
— Если успеем до моего отъезда.
— В Чикаго, ты имеешь в виду?
— Ага. Как только разберусь с этим гладким засранцем и перевезу маму к сестре, уезжаю. — Он скользнул по мне взглядом. — Будешь скучать, да?
Я ткнула его кулаком в плечо:
— Ещё бы. Как же я без тебя — некому будет звать меня Помидоркой, смеяться над моей стряпнёй и без конца дразнить за рост.
Но меня выбила из равновесия мысль, что я и правда буду скучать. Мне будет не хватать его голоса, сознания, что он рядом и может помочь, если что-то случится. Мы встретились взглядами, лёгкий ветер трепал мои волосы, из распахнутого окна снизу доносились вкрадчивые звуки вальса. Чтобы разрушить это странное наваждение, я снова сделала глоток виски и переменила тему:
— Здесь хорошо.
— Я раньше сюда часто поднимался с отцом.
— Правда?
— Да. Мы сбегали сюда от мамы и сестёр, и он позволял мне курить, пока рассказывал про звёзды — так же, как его отец рассказывал ему в детстве. — В голосе Джои послышалась дрожь.
— Ты, наверное, скучаешь по нему.
Он кивнул и снова отпил.
— Каждый день.
— Мне жаль.
Он помолчал, прежде чем заговорить снова:
— Хотел бы я знать точно, кто это сделал. Бесит, что эта мразь до сих пор на свободе. Я бы хотел, чтоб он почувствовал на себе всё, что сделал. Заплатил по полной.
Я кивнула, хотя вряд ли могла себе представить, что значит жить с таким жгучим желанием мести. Но я знала, что такое утрата.
— Я тоже скучаю по маме. Каждый день.
— Тебе, наверное, тяжело. С этими детьми дома.
— Да. Иногда всё, чего мне хочется — это просто сбежать.
Наступила тишина, и я всё больше чувствовала, как Джои изучает каждую черту моего лица — глаза, скулы, губы. Он собирался наклониться ко мне?
— Так ты разбираешься в звёздах? — Я подняла взгляд к небу.
— Не делай такое удивлённое лицо, студентка колледжа. Не только у тебя мозги есть. — Он снова отпил и откинулся на руки.
— Медицинское училище — это не совсем колледж. И, если честно, у меня сейчас нет денег, чтобы вернуться туда осенью.
— Попроси у отца. Он тебе должен, как по мне.
— Легче сказать, чем сделать. Я не представляю, каким теперь будет его бизнес. Если Анджело потребует большой процент, ему и самому почти ничего не останется. Особенно если ещё и River Gang придётся подпускать. Они всё ещё настаивают, чтобы каждая партия пересекала реку за плату?
— Да. Но всё равно не понимаю, зачем твой отец встречался с Анджело сегодня.
— Потому что я тебе ещё не рассказала последнюю часть истории. — Я глубоко вдохнула. — Анджело отпустил и меня, и папу в обмен на деловое соглашение. Теперь он, по сути, партнёр в нашей контрабандной схеме.
Джои резко выпрямился.
— Что значит — отпустил?
— Ну… после того как ты уехал в Чикаго с украденной партией, младший брат Энцо — Рэймонд и его дружок Гарри выманили меня к лодочному домику с выкупом, украли деньги и отвезли в домик в лесу. Там же держали и папу.
— Что?! — Удивление пронеслось в его голосе волной. — Зачем, чёрт побери?
— В их жадных мозгах всё было логично — они хотели использовать деньги, чтобы начать торговать наркотой или что-то в этом роде. А Рэймонд хотел доказать отцу, что он крутой, как брат. — Я сделала ещё один глоток, благодарная за лёгкое оцепенение от виски. — Но всё пошло наперекосяк, потому что Гарри всё время называл его идиотом, и Рэймонд его застрелил, потом вытащил тело в лес. Тогда мы с папой уговорили его, что пойдём с ним в дело — чтобы показать отцу и брату, какой он важный.
— Господи Иисусе, ты издеваешься? — Джои уставился на меня с открытым ртом, потом провёл рукой по растрёпанным волосам.