Чтобы остаться незамеченной, я натянула шляпу ниже на глаза и направилась прямо к выходу. Но, обернувшись в последний раз к маминым камням, я заметила ещё одну знакомую фигуру у могилы метрах в десяти от меня, слева.
Он стоял ко мне спиной, но я сразу узнала эти широкие плечи, сужающиеся к тонкой талии. Я видела эту спину голой всего неделю назад — в своей кухне, в ту ночь, когда перевязывала Джои после драки. Я прикусила губу, вспомнив, как водила руками по его ушибленным рёбрам.
На нём была привычная мне одежда — простые чёрные брюки, кремовая рубашка, которую даже отсюда видно, что давно пора выбросить, и коричневые подтяжки, врезающиеся в его крепкие плечи и сходящиеся сзади в букву Y. Голова была непокрыта, тёмные кудри трепал ветер. Наверное, кепку он держал в руках.
Глаза у него закрыты? Двигаются ли губы в безмолвной молитве об отце, которого убили? Просит ли он прощения у того, кто учил его смотреть на звёзды и, без сомнения, мечтал о другом будущем для сына — не таком, как у него самого? Или Джои, как и я у маминой могилы, просит совета? В тот момент я почувствовала с ним родство, которое редко ощущала с кем-либо, кроме сестёр. И, прежде чем поняла, что делаю, я пошла по траве в его сторону.
Я встала рядом. Хотя он и не произнёс ни слова, я поняла, что он узнал меня — по тому, как распрямился его позвоночник. Возможно, он тоже не хотел осквернять покой своего отца резкими словами.
Но я должна была извиниться.
— Привет, — произнесла я и бросила на него осторожный взгляд.
Молчание. Как будто я поздоровалась с ангелом на соседнем памятнике.
— Джои, мне жаль.
— Я тебе не верю.
Я не была уверена, что он имел в виду: не верил ли он в искренность моего извинения или не верил, что я осмелилась подойти к нему именно здесь. Ни тот, ни другой вариант ничего хорошего не сулили.
— Пожалуйста, позволь мне извиниться. Я не собиралась ничего рассказывать Энцо вчера вечером.
— Да уж, видно, что с самоконтролем у тебя беда.
Глубокий вдох.
— Я думала, что поступаю правильно. Он угрожал причинить боль людям, чтобы вернуть свои деньги, и мне стало страшно за тебя. Он знает, кто украл тот груз.
Джои пожал плечами.
— Ну конечно. Теперь ты ещё и герой — он спас тебя, ты спасла меня. Молодцы. Вы друг друга стоите.
Я встала прямо перед ним, вынуждая посмотреть на меня.
— Джои, пожалуйста. Мне... Мне жаль и за то, что случилось прошлой ночью на крыше. Я бы хотела...
— Я же сказал тебе забыть об этом, — резко перебил он.
— А ты забыл?
— Это была ошибка. Одна из многих, что я совершил, когда дело касалось тебя. — Его взгляд обжигал сильнее солнца.
— Ладно, хорошо. Но я волнуюсь. Я не знаю, что именно задумал Энцо, но знаю одно — всё не пойдёт по твоему плану.
— Уже переметнулась на его сторону, Тини?
Господи. Я не смотрела на это с такой точки зрения. Так ли это? Была ли я вообще когда-нибудь на стороне Энцо? Я не успела всё обдумать, когда Джои продолжил:
— И что ты вообще имеешь в виду? Он же пожал руку.
Порыв ветра чуть не сорвал с меня шляпу, и я подняла руку, чтобы удержать её на голове.
— Я не знаю ничего наверняка. Но я знаю, что не стоит его недооценивать. Когда он чего-то хочет, он... — Я сглотнула. — Он знает, как этого добиться.
— Ещё бы он не знал. — Джои нахлобучил на голову кепку. — Передай ему, что я с ним свяжусь. Я хочу, чтобы эта сделка была завершена быстро. Хочу свалить из этого города. Здесь ничего не осталось, кроме плохих воспоминаний.
Бросив последний взгляд на надгробие отца, он резко развернулся и пошёл прочь. Я заметила, что на нём снова старые рабочие ботинки вместо новеньких туфель.
Он вышел за ворота и сел в старенький Форд, припаркованный у обочины. Даже его красный Бьюик исчез. В сердце кольнуло сожаление. Это был тот самый, прежний Джои — знакомый до последней черты. За исключением одного — теперь он меня презирал. И у него было на то полное право. До этого момента я и представить не могла, насколько сильно для меня это будет значить.
Я сорвалась с места и побежала.
Глава 25
Джои только собирался завести мотор, когда я подбежала к машине и вцепилась в дверцу со стороны пассажира, где не было окна.
— Подожди, — выдохнула я. — Я хочу поговорить.
— О чём? — Джои перекрикивал гул двигателя. — Говорить больше не о чем, Тини. Просто иди домой.
Меня не звали — наоборот, отослали. Но я открыла дверцу и забралась в машину.
— Нет. — Я захлопнула дверь, сложила руки на коленях и уставилась на него. — Я не могу. Не уйду.
Джои заглушил мотор и прищурился.
— Я говорил тебе, какая ты раздражающая?
— Сегодня — ещё нет.
— А ещё — какая ты слабая и импульсивная? И как, при всём своём уме, ты иногда ведёшь себя до ужаса глупо?
Я поёжилась, но знала — заслужила каждое слово.
— Продолжай. Я выдержу.
— Ты предала меня, Тини. Сознательно. После всего, что было между нами на прошлой неделе. Я доверил тебе информацию, а ты пошла и выложила её ему.
— Нет! Клянусь, не так! Он сам пришёл ко мне в комнату прошлой ночью — неожиданно, — тут Джои вздрогнул, — и мы поехали прокатиться. Мы начали... — Я взмахнула рукой, не зная, как продолжить. — ...разговаривать, и он стал говорить, что сам разберётся с ограблением, мол, должен деньги поставщику виски. Мне стало страшно за тебя, Джои. Я должна была ему сказать!
— Я говорил, что сам о себе позабочусь. — Костяшки его пальцев побелели на руле.
— Прости. Я знаю, что поступила неправильно, но я не хотела тебя предавать. Это просто... вырвалось. Пожалуйста, прости. — Я положила руку ему на предплечье, но он отдёрнулся.
— Надо было оставить всё мне, как я и просил.
— Ты просил устроить встречу!
— Нет, не просил! Это ты предложила. А если вспомнишь, в конце вечера я сказал — забудь. И я это имел в виду.
— Я знаю, но...
— Никаких «но». — Он ткнул в меня пальцем. — Ты всё испортила. Если бы мы не оказались в лодочном сарае прошлой ночью, он бы просто забрал наркотики и оставил меня ни с чем.
Бесполезно было напоминать Джои, что он сам эти наркотики спер — у этих парней свои правила.
— Я бы не позволила ему.
— Ха! Ты не имеешь над ним никакой власти.
— Неправда. Он меня слушает. — Почему я это сказала — понятия не имею.
Джои усмехнулся.
— Если ты в это веришь, то ты ещё большая дура, чем я думал. — Он склонил голову набок, снова становясь тем самым Джои, которого я знала. — Он что, сказал, что любит тебя?
— Заткнись. — Грудь и шея вспыхнули жаром.
— О-о-о, покраснела. — Джои начал тыкать меня пальцем в бок. — Он тебе преданность клялся, да? Дом собирается тебе построить на Бостон-бульваре, купить модную машину и назвать яхту в твою честь? «Тини». — Он обрисовал слово в воздухе руками. — Хм, звучит не слишком величественно. — Расширил жест. — «Фрэнсис Кэтлин». Чуть лучше, да?
Во мне закипало раздражение, но я с облегчением поняла, что он снова начинает дразниться.
— Ты запомнил моё полное имя. Впечатляет. Не волнуйся, я не попрошу тебя его написать.
Он повернулся ко мне с убийственным взглядом и ещё раз ткнул в бок.
— Вылезай из моей машины, никчемная шлюшка-предательница. Или мне теперь и подвозить тебя надо, и кормить?
— Я не откажусь от поездки домой. Как мило с твоей стороны — предложить.
Джои посмотрел на меня пару секунд, потом тяжело выдохнул.
— Я должен тебя прямо сейчас выставить у тротуара.
— Но ты не сделаешь этого.
Пауза.
— Похоже, нет.
Я не сдержалась — расплылась в улыбке.
— Почему я вообще не могу на тебя долго злиться?
Я сцепила пальцы, подперла ими подбородок и хлопнула ресницами:
— Потому что я такая милашка?
Он внимательно посмотрел мне в лицо.
— Нет. Это не то.
Я прекратила кривляться:
— Просто вези меня домой.
Закатив глаза, он снова завёл мотор.
— Конечно, Помидорка. Я только и живу, чтобы тебе угождать.
Я скрестила руки на груди и уставилась в окно, чтобы он не заметил мою улыбку при этом прозвище — которое всего неделю назад вызвало бы у меня раздражение.
Когда Джои подъехал к моему дому, мне почему-то не хотелось выходить.