Дыхание у меня перехватило, сердце забилось так сильно, что я была уверена — он чувствует, как оно гремит у меня в груди. Он покачивал нас в такт ленивому, пульсирующему ритму, ведя меня так уверенно, что мои ноги сами подстраивались под его шаг. Боже, как он двигался… и как двигался я вместе с ним… всё было медленно, чувственно, волнующе. Внизу живота вспыхнул жар. Дыхание участилось, платье вдруг стало ощущаться тяжёлым на коже. Неужели здесь всё это время было так жарко? Я чувствовала аромат духов, которые нанесла за ушами, между грудями и под коленями, и надеялась, что он тоже их чувствует. Моя левая рука медленно скользнула по шершавой ткани его пиджака, пока пальцы не обвили его шею.
Его движения замедлились.
Я поднялась на носочки и прижалась лицом к участку между его ухом и воротником.
Он остановился.
Я глубоко вдохнула, впитывая запах его кожи. Мыло, крахмал, одеколон… и ещё кое-что — тонкий, едва уловимый травяной аромат, который тут же напомнил мне, как мы вместе готовили. У меня потекли слюнки.
Он повернул голову, и я почувствовала его губы у своего виска.
— Двигай ногами, Тини, — сказал он, голос натянутый, напряжённый.
Ах да. Так это я остановилась? Очнувшись, я позволила ему снова вести меня, но отстраняться не дала. Я чувствовала его дыхание у себя на груди и подстроила своё под него, так, чтобы двигались вместе не только тела, но и лёгкие. Моё тело гудело от удовольствия — тёплого, томительного. И хотя я понимала, что всё это — ошибка, и опасность, и, возможно, Энцо сейчас смотрит на нас… я всё равно закрыла глаза и поцеловала Джои в шею.
Почти сразу почувствовала, как он напрягся у моего бедра. Желание пронеслось по моему телу и пустило жар по венам.
Он оттолкнул меня.
— Ты что творишь? — Его взгляд метался по залу, будто он боялся, что Энцо нас увидел. — Ты с ума сошла?
Мне вдруг стало ужасно смешно, и я фыркнула.
— Да. Похоже, так и есть.
Джои закатил глаза и схватил меня за запястье, поволок обратно к столику.
— Ты пьяна, — процедил он сквозь зубы, не оборачиваясь. — И я сейчас не могу с этим справляться. Не знаю, зачем вообще пытался.
Мы дошли до кабинки, и он буквально впихнул меня внутрь, прямо напротив Роузи, которая пыталась скрыть, насколько злится.
— Ну и ну, — сказала она, делая затяжку сигаретой. — Это выглядело уютно.
Джои огляделся, поправляя штаны.
— Где твоя машина, Тини?
Я пожала плечами.
— Танцует?
— С меня хватит этого заведения, — фыркнула Рози, затушила сигарету и посмотрела на Джои, хлопая ресницами. — Хочешь уйти куда потише, милый?
— Да. Хочу.
— Увидимся, детка, — сказала она, одарив меня самодовольной ухмылкой, и Джои взял её за руку, помогая выйти из кабинки.
Теперь уже я кипела от злости. Они ушли, даже не оглянувшись, а я сидела, сжав губы, и изо всех сил старалась не пялиться на зад Джои. Отлично. Проваливай! Хотя, если честно, после этого танца я так завелась, что едва могла сидеть на месте. А ещё я так и не спросила у него, о чём он говорил с Энцо… хотя, скорее всего, он бы мне всё равно не сказал. Как обычно, все решения принимают мужчины.
На столе всё ещё стояли бутылки шампанского. Я налила остатки из одной в бокал и залпом выпила. Потом из другой — и снова залпом. Весь этот вечер пошёл наперекосяк. Я была заведена, я ревновала, и я осталась одна.
Я была ещё и пьяна.
Подперев щёку рукой, я нахмурилась, уставившись на кренящийся, плывущий зал, полный счастливых людей, которые танцевали под счастливую музыку. Я ненавидела их всех. Кроме Эвелин. Ненавидела Роузи за то, что увела Джои. Ненавидела Джои за то, что ушёл. Ненавидела Энцо за его игры и за то, что он, чёрт побери, такой красивый. Но больше всего — ненавидела себя.
В этот момент мой взгляд зацепился за вспышку золота, и я заставила себя сосредоточиться. Джина направлялась к дамской комнате с подругой. Отличная идея. Мне тоже не помешает подправить помаду. А если вдруг удастся завязать с ней разговор…
Схватив сумочку, я, пошатываясь, отправилась за ней.
#
Многие подпольные бары раньше были мужскими клубами или салунами, так что, разумеется, женских туалетов там не предусматривалось. Я понятия не имела, какая история у этого здания, но дверь с надписью «Для дам» находилась недалеко от гардероба, и, войдя, я едва не стукнулась лбом о скошенный потолок. Комната, похоже, пряталась под лестницей или чем-то вроде того. Пригнувшись под крутым уклоном, я прошла через маленькую курилку, полную дымной мглы, кивнула дежурной у входа и зашла в единственную свободную кабинку. По обе стороны от меня девушки болтали без умолку.
— Всё ещё не верится, что ты выходишь замуж уже на следующей неделе, — сказала девушка справа.
— А мне — вполне, — пропищала кто-то слева.
Чёртова Джина. Её голос был как гвоздь по школьной доске.
— Он кормил меня завтраками весь год, — продолжала она. — Хотелось бы уже кольцо, ну или хоть какие-нибудь бриллианты. На прошлой неделе он намекал, что приготовил для меня подарок, но в итоге я осталась ни с чем.
Ожерелье. Я поднесла руку к горлу и чуть не задохнулась.
Я ношу помолвочный подарок Джины?
— Он обязательно что-то тебе подарит. Эти ребята всегда так. Сегодня весь на нервах, а завтра при деньгах, довольный, как слон.
— Надеюсь. — Слева громко слили воду. — Я ему сказала: хочу по камню за каждый месяц, что он меня мариновал.
Её подруга рассмеялась.
— Ну, тогда это будет ого-го какой подарок.
— Не говори. — Джина вышла из кабинки, и я услышала, как зашумела вода в раковине. — Просто мне бы хотелось, чтобы он хоть немного внимания на меня обращал, когда я здесь. А он вечно занят.
С правой стороны тоже смыли воду, и подруга присоединилась к ней у зеркал.
— Ну, это, наверное, расплата за то, что выходишь замуж за кого-то вроде Энцо ДиФиоре. До сих пор не верится, что он и правда на это пойдёт.
— Ради всего святого, Валери, ты можешь перестать это говорить?! — заорала Джина. — Что, блядь, такого невероятного в том, что он собирается на мне жениться, как и обещал?!
— Не кипятись, Джина. Я просто имела в виду, что он до этой недели выглядел не особо готовым говорить «да». А теперь вдруг всё срочно.
— Срочно! Я шесть месяцев ждала! Не знаю ни одной девушки, которой пришлось бы ждать так долго. Папа уже нервничал не меньше моего.
— Ну, значит, он всё-таки образумился, — попыталась успокоить её Валери.
— Ага. Или кто-то показал ему, что будет с его мозгами, если он не сделает, как надо. — Джина захихикала. — Думаю, папа с ним немного по-мужски побеседовал.
— Серьёзно?
— Ага. Эй, дай помаду.
Я мучительно слушала, как они подкрашивают губы.
— А почему твоему отцу так важно, чтобы ты вышла замуж? Ай!
Я на секунду опешила, а потом поняла — Джина, должно быть, шлёпнула её или что-то в этом духе.
— Дело не в том, чего он хочет, тупица. А в том, чего хочу я! Быть папиной принцессой — это выгодно, знаешь ли.
— Знаю.
— Я просто меняю старую модель на новую — моложе, красивее. — Джина захихикала. — И с полной комплектацией, уж поверь. И пользоваться умеет — мама не горюй.
Меня чуть не вырвало, когда Валери завизжала.
— И не говори! Он вообще самый красивый мужчина из всех, кого я видела. Тебе повезло.
— Детка, это не удача. Я тоже знаю, как пользоваться своим оборудованием.
— Ах ты шалунья, — упрекнула её Валери.
Я услышала звон монет и поняла, что они дают на чай дежурной.
— По крайней мере, не скучная, — сказала Джина. — Чтобы удержать такого мужчину, надо быть дерзкой. А то начнёт бегать по бабам.
— Детка, они все рано или поздно начинают бегать, — уверенно заметила Валери.
— Ну, если Энцо и начнёт, мой папа отрежет ему яйца, прежде чем тот поймёт, что произошло. Или я сама это сделаю. — Они снова рассмеялись, выходя из комнаты. — Вал, у тебя есть сигаретка?
Когда дверь в дамскую хлопнула, музыка усилилась, потом снова приглушилась. Они ушли.
Сердце у меня колотилось так сильно, что шум в ушах напоминал паровоз. Бывают ли сердечные приступы от злости? Потому что я была в двух шагах от такого. Я со всей силы ударила ребром ладони в стенку кабинки.
— Мисс, с вами всё в порядке? — спросила дежурная.
Я вздохнула.
— Да, всё хорошо. Просто... ударилась о стену.
Закатив глаза на собственную нелепую отговорку, я решила уже действительно воспользоваться уборной раз уж пришла. Выйдя, вымыла руки и бросила немного мелочи на поднос.