— Электричество отключили.
— Ага. Ну и мы просто немного покатались, а потом… припарковались.
— Припарковались? — Тут же в голове всплыл образ меня и Энцо на переднем сиденье его «Паккарда». Не к месту.
Она вздохнула.
— Да, припарковались. Только, пожалуйста, не читай мне нотаций. У меня был чудесный вечер, я ничего такого не делала, за что стоило бы стыдиться. И впервые за долгое время Мэри Грейс не висела у меня на шее, не дразнилась, не ябедничала. Папиной машины нет, значит, он не дома, и ему знать не обязательно.
— Если только я ему не скажу.
Она вцепилась обеими руками в перила.
— Пожалуйста, Тини! Я же с тобой честна, правда? Могла бы соврать, сказать, что мы были у кого-то или на вечеринке… но не вру. Я была с Четом, в машине, и мне ничего не угрожало.
Я сдержалась, чтобы не отреагировать саркастично — толку бы не было. Не хотелось с ней спорить, что безопасно, а что нет, когда девушка остаётся наедине с парнем в машине. И судя по нашему разговору вчера, она знала больше, чем я думала, о том, чего мальчики хотят в темноте… и чего хотят девочки тоже. Я глубоко вдохнула.
— Слушай, Молли. Я рада, что ты хорошо провела вечер, и ценю, что ты рассказала правду. Я хочу верить, что ты знаешь, что хорошо, а что плохо, и понимаешь, что может произойти, если у девушки появится дурная слава. Я знаю, это несправедливо — парень ведь тоже должен бы её получить, — добавила я, увидев, что она уже готова возразить, — но так уж устроен мир. А главное — у тебя был комендантский час, и ты его нарушила.
— Я не нарочно! Мы просто не заметили, как время пролетело, — захныкала она. — Ну пожалуйста, не наказывай меня, Тини. Ну дай мне просто один такой вечер, пожалуйста. Я больше так не буду, честно. Я…
Раздался лёгкий стук в дверь, и мы обе вздрогнули. Молли соскочила с лестницы, и мы вцепились друг другу в руки.
— Кто это может быть в такой час? — прошептала она.
— Не знаю. Может, папа ключ забыл?
Кто бы это ни был, он снова тихо постучал, а потом приоткрыл дверь.
— Привет? — Голос был низкий и знакомый.
В проёме показалось лицо.
— Джои, да ты нас чуть до смерти не напугал! — отчитала его Молли.
— Прости. Проезжал мимо и увидел свет. — Он вошёл и закрыл за собой дверь. Костюм и шляпа были мокрые, но, несмотря на это, одно его появление заставило моё сердце забиться чаще. Он снял кепку и посмотрел мне в глаза. — Я хотел с тобой поговорить.
Я лихорадочно попыталась прикрыть руками как можно больше голой кожи. Моя обычная ночнушка не высохла, и я надела старую комбинацию с кружевной отделкой, с тонкими бретельками, глубоким вырезом и короткую, чуть ниже бедра. Я скрестила руки и ноги, прикрыла одну босую ступню другой, но не раньше, чем заметила, как Джои скользнул взглядом по моей груди.
— Что ты здесь делаешь в такой час? — спросила я.
— Подвозил Рози.
— А. — Ревность обожгла живот. — Молли, иди наверх, — сказала я сестре. — Наш разговор продолжим завтра.
— Или не продолжим, — пробормотала она, взбегая по лестнице. — Можем и забыть, мне и так нормально.
— Похоже, я не вовремя, — попытался пошутить Джои, но я по голосу поняла: на душе у него было тяжело. Я почти была уверена, почему он пришёл.
— Она опоздала домой.
— Ага. Новую причёску пробуешь? — Он махнул в сторону моей головы своей шляпой. — Прямо как бунтарка в стиле Медузы.
Поморщившись, я подняла руку к волосам и нащупала тряпочки.
— Это Мэри Грейс постаралась. Сейчас сниму, чтобы ты, глядя на меня, камнем не обратился.
Расстегнув пальто, Джои вытер ноги и прошёл в гостиную, усевшись на диван. Я начала тянуть тряпочки из волос. Сначала пыталась держать одну руку прижатой к груди, но вскоре сдалась, чтобы распутать эти узлы, нужны были обе. Господи, что она там навязала? Моряк бы такие тугие узлы не завязал. И волосы она замотала внутрь узлов, они спутались до безнадёжности. Джои молча наблюдал за мной минуту, пока дождь вновь не усилился.
— Погода не дала выйти из дома?
Я чуть отвернулась от него.
— Мне хватило веселья вчера на ближайшую неделю.
— Ну да. Ты перебрала.
Я зыркнула на него через плечо.
— А тебе какое дело, сколько я пью?
Он поднял руки.
— Я не за этим пришёл.
— Кто-то из нас всегда так говорит, а всё равно ссоримся.
Он улыбнулся чуть заметно.
— Да, это точно.
— Так зачем ты пришёл среди ночи?
Я дёрнула особенно тугой узел, но только затянула его сильнее. Зеркало бы сейчас не помешало.
— Я же сказал, поговорить хотел. — Джои почесал в затылке. — Тебе помочь с этими штуками, что ли?
— Нет. Говори.
— Я не могу говорить с тобой, пока у тебя это на голове. И так уже тяжело — ты же в ночной рубашке.
— А чего ты ожидал, увидев меня дома в такой час? — Я раздражённо опустила руки, оставив пару тряпочек болтаться в волосах. — Ладно, помоги.
Джои снял пальто.
— Садись на пол, передо мной.
Отодвинув журнальный столик, я плюхнулась на пол и прислонилась спиной к дивану, между его ног. Его штаны были влажными от дождя и холодили мои голые руки. По коже побежали мурашки, и в голове замелькали десятки голосов: поднимись и надень халат; Джои не должен быть здесь; не сиди к нему так близко.
И всё же, когда он коснулся моих волос, я вздрогнула. Я знала, что он дотронется, но не ожидала, что ток пробежит от кожи головы по рукам и вниз по ногам. И он не исчез — ощущение держалось, пока его пальцы осторожно распутывали узлы.
Мы молчали.
Наверное, всё заняло всего несколько минут, но с каждой секундой я всё острее чувствовала его присутствие, всё вокруг становилось ярче. Золотистый свет лампы. Шум дождя по крыше. Тиканье часов на каминной полке. Запах мокрой габардины и кожаных ботинок Джои. Моё дыхание становилось всё глубже и чаще — я представляла, как его руки выглядят в моих волосах, как трудно должно быть таким сильным пальцам справляться с тонкими тканевыми полосками. Но он касался меня бережно.
Слишком бережно.
— Всё. Готово. — Он протянул мне обрывки ткани через плечо, его ладонь повисла у меня у ключицы. Под комбинацией соски напряглись от тонкой ткани.
Эти руки. Эти чёртовы руки.
Несмотря на покрасневшие костяшки после вчерашней драки, его руки по-прежнему будоражили меня. Неужели я так и не узнаю, каково это — чувствовать их на своей коже? Желание и ревность глубоко пустили корни внутри. Что он делал сегодня с Рози? Какую нежность он ей дарил? Какое удовольствие испытывал с ней, или с другой, которое никогда не испытает со мной? Моё сердце колотилось.
Я подняла правую руку, чтобы просто взять тряпочки… но вместо этого обхватила его крепкое запястье. Левой рукой забрала ткань и дала ей упасть на пол. Повернувшись в талии, я посмотрела через плечо. Мой рот приоткрылся. Кожа Джои под лампой казалась золотистой, глаза почти чёрными. В его лице читались сдержанность и напряжение… но и голод. Настоящий, острый. Между нами так долго что-то тлело, готовое взорваться, и теперь я просто должна была знать. Иначе сойду с ума.
Он сжал губы, и пальцы сжались в кулак — мышцы напряглись под моей рукой. Он попытался вырваться, но я не отпустила.
Прикусив губу, я другой рукой расстегнула пуговицу на своей комбинации и спустила с плеча тонкую лямку с ажурной отделкой.
Он не шелохнулся.
Боже, Джои. Только не откажи.
С бешено колотящимся сердцем я посмотрела вниз на его кулак, разжала его пальцы и скользнула его ладонью под ткань. Глубоко вдохнув, я прижала её к своей груди и задрожала от наслаждения, когда его теплая рука легла на кожу.
Я снова посмотрела на него. Одну мучительную вечность, или, может, полсекунды, он боролся с собой.
Он резко подался вперёд, сжал мою голову другой рукой и впился в мои губы… Господи, этот рот, эти полные, сочные губы, на которые я столько раз смотрела… Как возможно, что на вкус и ощущение они оказались ещё лучше, чем на вид? Он целовал меня жадно, его язык ворвался в мой рот, скользил и ласкал, тянул к себе. Желание проносилось по всему телу и скапливалось между бёдер. Я потянулась к его лицу, обхватила ладонями его щеки и целовала его так глубоко, так отчаянно, что не могла дышать и мне было плевать. Мне было важнее поглотить Джои, чем кислород.
Он сорвался с дивана в тот же миг, когда я пыталась на него забраться, и наши тела столкнулись, прежде чем мы рухнули на пол, неистово стремясь слиться воедино. Мы оказались на ковре между диваном и журнальным столиком — сплетение конечностей, ищущих ладоней и жадных губ. Нога Джои скользнула между моих бёдер, и я сжала её, приподняв бёдра навстречу. Ощущение было таким невыносимо сладким, что я едва не разорвалась от наслаждения прямо тут. Боже, это же Джои, всё время билась у меня в голове мысль. Джои и я. Это наконец происходит. Это по-настоящему. И это так чертовски хорошо.