— Рядом с тобой — с трудом, — выдохнул он, с явным усилием сдерживаясь. Его лоб опустился на моё плечо, дыхание сбилось. — Блядь… как же это хорошо, — пробормотал он, а потом быстро добавил: — Прости. Я не должен так выражаться при тебе.
— Нам сейчас не до извинений, помнишь? — прошептала я, прижавшись к нему теснее. — И можешь ругаться при мне. А ещё лучше… можешь просто взять меня. Как тебе такое?
Я сжала его крепче, чувствуя, как он едва держит контроль.
Он поднял голову.
— Господи… Послушай, если ты не прекратишь… это, — сказал он с тревогой в голосе, — мне придётся извиняться не только за слова. Мы испортим себе одежду… и объяснений потом не избежать.
Я рассмеялась, отступая на шаг, опуская ноги на пол и убирая руку.
— Ладно, отложим это на потом. Но я всё равно не хочу уходить…
Я медленно стянула подтяжки с его плеч и потянулась к поясу, опуская ткань брюк по бокам.
— Господи, Тини, что ты сейчас делаешь?
— Шшш. Просто позволь мне.
Опустившись на колени, я провела обеими руками по его члену. Он казался твердым, толстым и горячим. Я обхватила его одной рукой, а другой потерла гладкий, как шелк, кончик. Он сразу же стал скользким от нескольких капель теплой жидкости. Я хочу попробовать его на вкус.
В тот момент, когда я прикоснулась к нему губами, Джои снова уперся в дверь двумя руками.
— О, черт. О, боже мой.
Я провела губами взад-вперед по скользкому кончику, прежде чем взять его в рот и провести языком по его бархатистой поверхности. Я не была уверен, но мне показалось, что колени Джои немного подогнулись. Затем я пососала его, проводя руками вверх и вниз по его твердой длине. Джои резко вдохнул.
— Тебе лучше остановиться, Тини. — В его голосе звучало предупреждение.
Но я не хотела останавливаться.
Вынув его изо рта, я взяла его двумя руками и облизала, как рожок мороженого, со всех сторон. Затем я снова скользнула влажными губами по головке и втянула его так глубоко, как позволяло мое горло, но я все еще могла обхватить руками основание. Я мысленно представила, как он мог бы разорвать меня на части, и у меня задрожали ноги. Я медленно двигала губами по его члену, снова и снова, в то время как он дышал все тяжелее и тяжелее и повторял «блядь» больше раз, чем я когда-либо от кого-либо слышала. Положив одну руку ему на бедро, я осмелилась немного притянуть его к себе, не слишком быстро, но в более быстром ритме. Мне нравилось чувствовать, как он проникает мне в горло.
— Господи Иисусе, Тини. Если ты сейчас же не прекратишь…
Я с легким хлопком оторвала его от своих губ.
— Я не остановлюсь, так что можешь наслаждаться жизнью. Знаешь, это мой первый раз. У меня получается?
— О, черт, — снова сказал он, когда я снова скользнула его горячим, твердым членом между своих губ.
Джои, должно быть, перестал пытаться остановить это, потому что начал входить в мой рот крошечными толчками, от которых у меня между ног вспыхнуло желание. Мое нижнее белье было влажным, и я представила, как чертовски восхитительно будет чувствовать, как невероятный член Джои будет входить в меня. Мысль об этом заставила меня застонать, а мой рот и горло завибрировали от звука.
Джои напрягся и задержал дыхание, его эрекция пульсировала, когда он наклонился вперед. Мой рот тут же наполнился пульсирующей горячей жидкостью, но я ожидала этого и не остановилась. Я подождала, пока его тело не содрогнулось и не успокоилось, и только звук его затрудненного дыхания был слышен сквозь мое быстро бьющееся сердце, а затем я вынула его изо рта и проглотила.
— Боже, это было невероятно. Жаль, что я не смог тебя увидеть, — сказал Джои, когда снова смог говорить, — хотя, возможно, все закончилось бы еще быстрее.
— Думаю, когда-нибудь мне придется повторить это.
— О Боже. — Джои опустился передо мной на колени и обхватил мою голову руками. — Я думал о тебе так много ночей, но даже в моих фантазиях не было ничего подобного.
— Правда?
— Правда. Это было… Ох, забудь. У меня просто нет слов, чтобы описать, что это для меня было. Прости, что не могу подобрать хоть какие-то.
— Нам пора перестать извиняться друг перед другом.
Он поцеловал меня резко, в губы.
— Ты права. Пора.
— Но, возможно, придётся извиниться перед твоей мамой за то, что мы сорвали воскресный ужин, если не вернёмся наверх прямо сейчас.
— Подожди. Ещё одну минуту. Ничего не случится.
Джои притянул меня к себе, прижал щёку к своей груди и обнял за талию. Другой рукой он убрал волосы с моего лица.
— Спасибо, что пришла. Что написала мне ту записку. Что дала мне шанс.
Я приподнялась, но он мягко прижал меня обратно.
— Дай договорить. В тот день, когда я впервые увидел тебя после возвращения, ещё до всей этой истории с твоим отцом… Я сразу понял, что чувствую к тебе. Помнишь, как ты толкнула меня в грязь у лодочной станции? Думаю, я влюбился в тебя в тот самый момент.
Я рассмеялась. Конечно, помнила. Он тогда меня так разозлил, но когда я толкнула его, и он потянул меня за собой — в тот момент, когда наши тела соприкоснулись, что-то во мне щёлкнуло. Правда, тогда это только разозлило меня ещё сильнее.
— Я хотел тебе сказать, но не мог. Думал, ты рассмеёшься мне в лицо. Или, чего доброго, плюнешь.
— Я бы, скорее всего, так и сделала. Чтобы досадить тебе.
— Но каждый раз, когда ты была рядом, я чувствовал, как по-настоящему болит, насколько сильно я тебя хочу.
— Хорошо скрывал, — усмехнулась я. — После того поцелуя в лодке я подумала, что между нами что-то есть. А ты сразу стал холодным, как лёд. Меня это сводило с ума.
— У меня хорошая покерная физиономия, — сказал он серьёзно. — Тот поцелуй меня до чертиков напугал.
Я улыбнулась.
— И правильно.
— Ты меня пугаешь.
— Я?
— Да. Потому что за всю свою жизнь я никогда не хотел быть рядом с кем-то так, как с тобой. Никогда не хотел делать кого-то счастливым так, как хочу делать счастливой тебя. Никогда не хотел защищать кого-то так, как хочу защищать тебя. — Он склонился к моему уху. — И никогда не хотел сделать с кем-то… то, что хочу сделать с тобой. Боже мой… всё, что я собираюсь с тобой делать…
Моё дыхание сбилось от одного только звучания его голоса.
— И что же тут такого страшного?
— Страшно, потому что я считал себя крепким, закрытым человеком… А ты — делаешь меня беззащитным. Звучит глупо?
— Нет. — Я обвила его руками. — Всё правильно. Бриджит как-то сказала, что любовь — это уязвимость. Думаю, ты именно это и имеешь в виду.
— Не думал, что ты придёшь.
— Я и сама умирала от страха по пути к тебе.
— Почему?
— Потому что не знала, чего ждать после вчерашнего. Только одно было ясно — мне нужно тебя увидеть и рассказать, что я чувствую. А дальше — как получится. Но, — я хитро улыбнулась, — у меня был один-другой приём, чтобы уговорить тебя, если бы ты начал упираться.
Джои рассмеялся.
— Значит, я оказался слишком сговорчивым.
— А я всё равно получила возможность попробовать один из этих приёмов.
Он простонал от воспоминаний.
— Это правда. И теперь моя очередь. — Его язык скользнул по мочке уха, затем он втянул её в рот, мягко посасывая. — Но мне нужно больше света, — прошептал он, целуя мою шею. Я откинулась назад. Его ладонь легла на другую сторону моей шеи, удерживая меня в этом положении, пока горячие слова обжигали кожу. — Я хочу видеть твоё тело, пока буду почитать его своим языком. Хочу смотреть тебе в глаза, когда войду в тебя. Хочу видеть, как ты теряешь контроль. Снова и снова…
Он провёл языком по шее, затем жадно втянул кожу в рот, оставляя след.
Кажется, я застонала.
Он тихо рассмеялся и отстранился.
— А теперь я застегну штаны, мы пойдём наверх, вытерпим, наверное, самый длинный чёртов воскресный ужин в истории человечества, а потом я проведу с тобой всю ночь и, надеюсь, много таких ночей, делая и говоря тебе всё, о чём только мечтал.
У меня перевернулся живот.
— Мне стоит бояться?
Он помог мне подняться и наклонился к самому уху.
— До смерти.
Господи. Как же я теперь переживу этот ужин?
#
Смеясь, как школьники, мы выскочили из кладовки, избегая встреч с глазами кого-либо на кухне и бросились обратно в квартиру. Когда мы вошли, Джоанна посмотрела на нас подозрительно.
— Я думала, ты говорил, что идёшь только в кладовку, Джои Лупо. Что тебе там было нужно, напомни?
Она переставила на стол огромную тарелку с чем-то, похожим на мясные шарики в панировке, и бросила на него многозначительный взгляд через плечо.