— Не знаю, что я...
Она махнула рукой.
— Забудь, что я сказала. Честно, у меня язык сам по себе живёт. А сейчас я такая эмоциональная. — Она рассмеялась, опуская руку на беременный живот. — Расплакаться могу по любому поводу. Вот увидишь... ой, да что я тебя мучаю…
— Без шансов, — Джои появился в дверях. — Ты никогда не перестанешь мучить. Но если не хочешь идти пешком, тебе пора спускаться в машину.
— Иду, иду. Спокойной ночи! — Она махнула рукой и исчезла на лестнице.
Джои закрыл за ней дверь и откинулся на неё спиной.
— Они знают.
Я улыбнулась.
— Знают.
Он сунул руку в карман брюк и достал носовой платок с моим признанием, написанным губной помадой.
— Я по ошибке оставил это на кухне. Джоанна нашла.
У меня расширились глаза, и я всплеснула руками.
— Что?!
Он виновато усмехнулся.
— Я просто так спешил остаться с тобой наедине, что думал, положил его в карман. А оказывается, нет. Она только что отдала мне.
— Наверняка после того, как показала всем твоим сёстрам. — Щёки горели, как в огне.
— Без сомнений.
— И тебя это не смущает?
— Ни капельки. Я бы всему миру сказал, что влюблён в тебя, — тут у меня перехватило дыхание, — но только не сегодня.
Во мне всё закипело. Мы одни.
В следующее мгновение мы бросились друг к другу, сливаясь от губ до бёдер. Джои поднял меня на руки, и я обвила его ногами. Он пятился назад, пытаясь обойти диван и попасть в столовую, но, поскольку ни один из нас не хотел прерывать поцелуй и посмотреть, куда мы идём, мы всё время обо что-то натыкались. Сначала отодвинули диван и кофейный столик. Моей ногой мы сбили лампу со столика, его локтем — сдвинули со стены картину с Иисусом. Мы врезались в буфет, и посуда внутри зазвенела.
Нам было всё равно.
Наконец мы добрались из столовой в коридор, и Джои смог идти прямо, не спотыкаясь, пока не донёс меня до своей спальни. Он захлопнул дверь пяткой, а я обхватила ладонями его лицо и целовала сначала верхнюю губу, потом нижнюю, провела по ним языком, втянула в рот, терлась своими губами о его.
— Боже, как я люблю твой рот, — прошептала я. — Не могу перестать думать о нём. И о твоих руках — я ведь никогда не говорила, как сильно люблю твои руки.
Не размыкая объятий, он направился прямо к кровати и забрался на неё, при этом я всё ещё была обвита вокруг него руками и ногами. Когда он, наконец, опустился на меня, целуя долго и глубоко, мне показалось, что я закричу, если не раздену его прямо сейчас.
Я потянула его за рукава, и он встал на колени по обе стороны от моих бёдер, чтобы снять с себя подтяжки и стянуть рубашку. Потом схватил белую майку за спину и рывком стянул её через голову. Я смотрела, заворожённая резкими, мужскими движениями, подёргивающимися мышцами на руках и груди, тем, как перекатывались линии на его животе при каждом вдохе.
Мои пальцы сами потянулись к нему, я села и провела ладонями по его горячей, упругой коже. Обхватив его бёдра, я прижалась губами к его животу, едва касаясь, целуя твёрдые мышцы. Одна рука скользнула между его ног, и я с замиранием сердца почувствовала, как он напрягся. Джои резко вдохнул, и я подняла взгляд — в его тёмных глазах, под растрёпанными волосами, отражалось всё моё волнение.
— Может, задернуть шторы? — спросила я.
— Нет. Я хочу тебя видеть. — Он отступил назад на коленях, соскользнул с края кровати и встал. — Иди сюда.
Я подползла к самому краю.
Он протянул ко мне руки.
— Встань.
Я послушалась, чувствуя, как между ног собирается тёплая, влажная пульсация.
Взяв меня за плечи, он развернул, и я ощутила его руки на затылке, а потом — как они медленно скользят вниз, расстёгивая ряд пуговиц до самого пояса. Когда платье ослабло, я выскользнула из рукавов, и оно упало к ногам. Я повернулась к нему лицом — на мне остались только комбинация, трусики и чёрные чулки до середины бедра.
Вид его — обнажённый по пояс, с голодными глазами — был невыносимо волнующим. Я потянулась к пуговице на его брюках, но он схватил меня за запястья.
— Подожди. Я хочу на тебя посмотреть.
— Я хочу, чтобы ты сделал нечто большее, чем просто смотрел.
— Обещаю, детка, сделаю. Подними руки.
Он взялся за край моей комбинации, поднял простое белое полотно через голову и отложил в сторону. Потом опустился передо мной на корточки и стянул трусики. Я держалась за его плечи, по очереди поднимая ноги, сначала одну, потом другую. Но когда я потянулась к чулкам, он снова взял меня за руки.
— Оставь.
Я стояла перед ним, полностью обнажённая, если не считать чулок и туфель. Я бывала и в меньшем перед другими мужчинами, но именно сейчас чувствовала себя по-настоящему голой. Каждая клеточка кожи пылала, пока его жадный взгляд скользил по моему телу. Напряжение внутри натягивалось до предела. Соски налились и затвердели под его взглядом, и стоило ему облизнуть губы, как я ощутила дрожь между ног — будто он провёл языком прямо там.
— Ты такая красивая, — прошептал он, положив руки на мои бёдра и подвёл меня к кровати. Затем опустился на колени и провёл ладонями по внутренней стороне моих бёдер, раздвигая их.
У меня перехватило дыхание.
Он провёл руками к пояснице и подтянул меня ближе, накрыв губами одну грудь. Я глубоко вдохнула, когда его язык начал лениво обводить сосок кругами, легонько касаясь его кончиком. Когда он сжал его зубами, я вцепилась в его густые волнистые волосы обеими руками. Жар вспыхнул внизу живота, где я прижималась к его телу.
— Сейчас, Джои. Пожалуйста.
Он переключился на вторую грудь, а рукой провёл вверх по рёбрам, снова возвращаясь к первой, мучая её пальцами и подушечкой большого пальца так, что я начала задыхаться.
Господи, он хочет, чтобы я умоляла?
Потому что я бы умоляла.
— Ты сводишь меня с ума, — простонала я, глядя вниз, на его губы, сомкнутые на моём соске. Раздвинутые шторы только усиливали каждое его движение — я видела всё, и от этого становилось ещё жарче.
— Я только начал, — его горячее дыхание щекотало влажную кожу.
Меня пробрала дрожь — от прохладной волны на груди и от почти невыносимого напряжения между ног. Его ладонь скользнула к верху бедра, и он провёл большим пальцем по чувствительным складкам, потом мягко начал водить кругами по клитору.
— Да, — прошептала я. — Да, да...
— А теперь ложись. — Он положил ладони мне на плечи и осторожно опустил на кровать.
Задержавшись на секунду, он наклонился ко мне и поцеловал в шею, при этом из его горла вырвался сдавленный стон.
— Мммм... Я с ума схожу от того, как ты пахнешь.
Он начал осыпать поцелуями мою грудь, задерживаясь на каждом соске, снова беря их в рот, прежде чем спуститься ниже, к животу.
— И как ты на вкус... — Он поцеловал оба бедра, провёл языком круг вокруг пупка, а потом горячей, влажной дорожкой спустился ещё ниже. — Я хочу вкусить тебя всю.
Он снял с меня туфли — аккуратно, не спеша. Потом снова опустился на колени между моих ног, просунул руки под бёдра и притянул меня к себе.
Когда он уложил мои колени себе на плечи, я закинула руки за голову.
Сначала я почувствовала лишь прохладный воздух, а потом — тёплый, с его выдохом. Всё тело было натянуто до предела в ожидании — я знала, как только он коснётся меня губами, меня просто разорвёт.
И чуть не разорвало.
Он медленно провёл языком вверх по влажному, скользкому шву в самом центре моего тела, и мои ноги задрожали. Добравшись до верхушки, он задержался там, лаская меня широким плоским языком, потом начал легко постукивать кончиком. Потом повторил снова, и я почувствовала, как начинают сжиматься мышцы внизу живота.
Раньше я никогда не пыталась сдержать оргазм, но теперь поняла, какую пытку переживал Джои в кладовке. Нежные, мягкие движения во все стороны, едва ощутимые касания, от которых я задыхалась, — круги, линии, изгибы… Господи, он мог бы писать стихи своим языком.
— Джои... — прошептала я. — Пожалуйста…
Но дальше слов не последовало — в этот момент он взял между губ раскалённую от напряжения точку и начал сосать, одновременно введя в меня пальцы.
Мои пятки вонзились ему в спину. Носки вытянулись, как у балерины. Я вцепилась в покрывало по обе стороны от себя, сжимая ткань в кулаках. Его пальцы скользнули глубоко внутрь, и как-то так развернулись, что надавили на неведомую ранее точку, заставив моё тело изогнуться от наслаждения.
Он действовал одновременно языком и рукой, поднимая меня на такую высоту, в такую жаркую, натянутую до предела точку наслаждения, что я мотала головой из стороны в сторону, рот открыт в беззвучном крике. И когда он застонал, не отрываясь от моей пульсирующей плоти, я уже не могла сдержаться.