Глаза сами собой зажмурились. Господи, никому нельзя доверять. Даже тем, у кого лицо как у кинозвезды и чьи поцелуи — будто огонь в крови.
Я повернулась на бок и подложила руку под голову. Я ужасный человек. Как я вообще могу думать о поцелуе с Энцо, пока папу держат в заложниках? Что со мной не так? И правда ли я чуть не поцеловала Джои у двери? Этот мальчишка был занозой с самого моего детства — и, похоже, теперь решил сделать из этого профессию. Он работает на River Gang? С трудом верилось, что он мечтает о такой же жизни, как у своего отца… или о такой же смерти. Но он знал слишком многое. Можно ли ему доверять?
Я хочу доверять ему.
Но ещё больше — я хотела пистолет.
Глава 4
После того как я уладила спор между сёстрами — Молли проиграла, я сказала, что она обязана взять Мэри Грейс с собой в Электрик Парк — я сообщила им, что папа уехал в Кливленд на пару дней. Пообещала: если они будут вести себя хорошо, пока его не будет, каждая сможет выбрать себе новую юбку или блузку из каталога Sears Roebuck. Потом пришлось разнимать их снова — Мэри Грейс пожаловалась, что Молли упряталась в ванную с каталогом и не выпускает его из рук, потому что, по её словам, «только там может побыть одна».
Остаток субботнего утра я провела на складе, расставляя товар по полкам, каждый раз подскакивая от звона колокольчика над дверью и вытирая вспотевшие ладони о юбку. Мне удалось избегать встреч с Бриджит — она сказала, что нужно купить свежих овощей, и повела детей на Eastern Market. Так как магазин на это время остался под присмотром Мартина, я отправилась в гараж. Похоже, Джои попытался починить выбитый замок, но так и не закончил. В кабинете я достала из стола отцовскую записную книжку и позвонила Блэзу в Кловерли Инн.
— Ага? — рявкнул грубый голос.
Я прочистила горло.
— Я звоню от имени Джека О’Мары.
— Ага?
— Мне нужно забрать товар. Двенадцать ящиков. Завтра вечером, если возможно.
— Возможно.
— Можно после девяти?
— По тридцать пять за ящик. Встретимся на причале.
Есть, — подумала я, повесив трубку с лёгким ощущением победы. Но когда положила записную книжку обратно, заметила, что кто-то уже заглядывал в тайный отсек в нижнем ящике — тот, где папа держал бухгалтерские книги. Я сунула руку внутрь и нащупала…
Пусто.
— Чёрт, — прошептала я.
Деньги у папы ускользали сквозь пальцы, как вода, но записи он всегда вёл аккуратно: кто, что, когда и за сколько. Лёд прокатился по моей спине при мысли, где эти книги могут быть сейчас — и что будет, если они попадут не в те руки. Наверняка это Ангело забрал их. Но зачем? Если он передаст их в Бюро по борьбе с сухим законом — папе конец.
Его посадят. А я останусь одна, с девочками — на годы.
Отогнав эту мысль, я вернулась к магазину, сосредоточившись на другой, более срочной проблеме: мне не в чем идти в Club 23. В моём шкафу висело всего два воскресных платья — ни одно не подходило. Я не хотела выглядеть, будто иду на мессу. И уж точно не хотела, чтобы Энцо подумал, что я сломлена. Он застал меня врасплох, это да. Но я не из тех, кто легко сдаётся.
Позже, когда Бриджит пробивала товар покупательнице, а её мальчишки в подсобке складывали картонные коробки в башню и с радостными визгами её рушили, я подошла ближе.
— Можно я сегодня уйду чуть пораньше? — спросила я, когда покупательница ушла.
— Конечно, Мартин тут. — Она улыбнулась. — Иди, повеселись. Суббота ведь.
Повеселись, — эхом отозвалось в голове.
— Эм, мне нужно немного денег из моего конверта с чаевыми. Дверь открыта?
— Должна быть. Сколько тебе нужно?
Она обернулась, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Томас пытается закрыть Чарли в коробке.
— Томас! Не вздумай запирать Чарли — задохнётся! — Пока она спасала младшего сына от старших, я тихонько поднялась наверх — прежде чем мне пришлось бы объяснять, почему я забираю всё до последнего цента.
#
Моя ближайшая подруга — Эвелин ЛаШанс. Она тоже жила с родителями, всего в двух кварталах от нас. Мы учились вместе в медицинском училище, но летом она помогала в семейной пекарне. По субботам работала только по утрам, так что я пошла к ней домой и нашла её в спальне, которую она делила с сестрой-близняшкой Роузи. Эвелин складывала бельё аккуратными стопками на кровати.
— Как раз о тебе думала, — сказала она. — Пойдём сегодня в кино?
Я устроилась на краешке комода.
— Я бы с удовольствием, но у меня уже есть планы.
Её полные губы сложились в «О».
— Свидание? С кем? Куда?
Я поморщилась.
— Не называй это свиданием. С Джои. В Club 23.
Я ломала голову, стоит ли ей всё рассказывать. Умирала от желания поделиться историей про поцелуй с Энцо в лодочном сарае, но не знала, как сделать это, не выложив всё остальное.
— Это из-за папы… у него там… дело.
Она прижала к груди сложенные белые панталончики.
— Господи, тебе везёт. Джои такой красавчик.
— Ты так думаешь? Он меня с ума сводит своим языком.
— Ммм… а меня как раз его язык сводит с ума.
— Это не то, что я имела в виду. Я могу передать ему, что ты заинтересована. Но прямо сейчас мне нужно, чтобы ты помогла мне выбрать, что надеть.
Она отбросила панталончики.
— Пошли в Hudson’s. Роузи как раз на смене.
Мы пошли к трамвайной остановке и поехали в центр. Я крепко прижала сумочку к боку — в ней лежал мой полный конверт с мелкими купюрами и монетами.
Роузи работала на косметическом отделе универмага J.L. Hudson’s на Вудворде. Даже в четыре дня у неё был идеальный макияж и модно подстриженные завитые светлые локоны. Хотя они с Эвелин были близняшками, всегда поражало, насколько они разные — и внешне, и по характеру. Где Роузи — стройная, длинноногая, эффектная, там Эвелин — почти моего роста, с округлым лицом и талией. Она не была некрасивой, просто… обычной. Но на фоне Роузи любой девушка казалась простой.
— У Тини сегодня свидание, — выпалила Эвелин. — С Джои Лупо. Они идут танцевать в Club 23. Нужно помочь выбрать наряд.
— Вот как. — Роузи склонила голову, словно разглядывала меня по-новому. — Club 23, говоришь? — Посмотрев на огромные часы на стене, кивнула. — Возьму перерыв, помогу. У тебя, явно, без меня не выйдет.
Она пошла с нами в отдел платьев на шестом этаже и начала снимать наряды с вешалок.
— Господи, Тини, ты такая коротышка — не знаю, что на тебя налезет. Но ты зато худышка. Примерь вот это.
— А оно не слишком прозрачное? — спросила Эвелин, когда я вышла в первом платье.
Я поняла, что она имеет в виду — но оно мне нравилось. Цвет — дымчато-синий, снизу — атлас, сверху — шифон. V-образный вырез, без рукавов — для меня это было впервые. Платье спадало прямым силуэтом до бёдер, где атласный пояс завязывался сложным узлом сбоку. Юбка была лёгкая, с асимметричным подолом. Я скосила взгляд на сумочку, которую держала Эвелин. Сколько это стоило? Сегодня я и так отдам сотню, а завтра мне нужно будет заплатить четыреста двадцать за виски. Обычно я ужасно экономная — самое дорогое платье в моём шкафу стоило меньше десяти долларов. А это точно выйдет дороже.
— Сколько стоит?
Роузи отошла, прищурившись.
— Хороший цвет, подчёркивает глаза. — Обошла меня кругом, как хищник.
— Цена?
— Где-то двадцать… может, ближе к тридцати.
У меня опустилось сердце. Но потом я представила, как стою рядом с Роузи, в зелёном клетчатом платье, похожем на церковный наряд… а она — в этом голубом.
К чёрту цену.
— Беру.
— Отлично. — Она кивнула. — Тебе понадобятся новые чулки — чёрные, тонкие. На подвязках. Потом — туфли. С каблуками повыше.
— И помада, — добавила я.
Роузи ткнула в меня пальцем.
— Вот теперь ты заговорила правильно.
Когда я села в трамвай домой, у меня были пакеты с платьем, чёрными чулками и атласными подвязками, атласными туфлями на ремешке, серебристым клатчем-сеткой и кружевным персиковым «комбинезоном» — Роузи сказала, что под это платье большего не надо. Ещё мы выбрали помаду Red Velvet, и она пообещала быть дома в семь, чтобы помочь мне собраться.
Мой конверт похудел почти до дыр, но мне всё ещё хватало на то, чтобы заплатить Анджело сегодня и закупить виски завтра. Едва-едва.