Когда со сцены уходить пора — молчалиным не подают карету.
Монтекки и Капулетти
Для чего на землю солнце светит, и сады шумят, и плещут реки?
— Для добра, — нам пояснят Монтекки.
— Для добра, — нам скажут Капулетти.
Но ведь солнце в черных тучах меркнет, а сады ломает град и ветер!
— Это зло, — кивают Капулетти.
— Это зло, — сочувствуют Монтекки.
И еще вдобавок — войны эти. Все враждуют в мире человеки!
— Это зло, — печалятся Монтекки.
— Это зло, — вздыхают Капулетти.
Что же делать? Мы и так калеки. Мы воюем не одно столетье.
— Для добра, — храбрятся Капулетти.
— Для добра, — воинствуют Монтекки.
Но ведь станет пусто на планете. Воевать ведь скоро станет некем!
— Не беда! — ответствуют Монтекки.
— Не беда! — смеются Капулетти.
Ну а если… И леса, и реки — все сгорит… И кто тогда в ответе?
— Капулетти, — говорят Монтекки.
— Нет, Монтекки, — молвят Капулетти.
Философские камни
Люди ищут философские камни, а они лежат повсеместно. Каждый камень по-своему Гамлет: без толчка не сдвинется с места.
Есть у камня свои сомненья и свои вековые вопросы. Чтобы камень принял решенье, нужно камень поднять и бросить.
Философские, мудрые камни, каждый знает привычное место… Каждый камень — по-своему Гамлет…
Но трагедии им — неизвестны.
Действующие лица
Датский принц давно уже не тот, не рискует с тенью разговаривать. Доктор Фауст в опере поет, у него на все готова ария. И на самый каверзный вопрос он готов ответить без суфлера.
Стал кумиром публики Панглос.
Хлестаков назначен ревизором.
Среди прочих радостных вестей новость у Монтекки с Капулетти: скоро будет свадьба их детей, и о том объявлено в газете.
И, как денди лондонский одет, Плюшкин прожигает все — до цента.
Собакевич поступил в балет.
Пришибеев стал интеллигентом.
Казанова пестует детей — у него отличная семейка.
Полюбивший службу бравый Швейк стал недавно капитаном Швейком.
И Мюнхгаузен, устав от небылиц, что ни слово — так и режет правду…
Сколько в мире действующих лиц действуют не так, как хочет автор!
ДЕДАЛ И ИКАР
(Античная трагедия)
Много умеем мы лжи рассказать как чистейшую правду. Если, однако, хотим, то и правду поведать мы можем.
Г е с и о д.Свободная Греция под властью свободной Персии.
Свободная Греция под властью свободного Рима.
Свободные эллины занимаются философией. Все трагедии — только в театрах.
Свободная Греция под властью свободной Турции.
Свободная Греция под властью свободной Германии.
Все течет, все меняется. Ничто не возникает из ничего.
Свободная Греция под властью… свободной Греции…
Действуют:
Дедал, старый портной.
Икар, его сын.
Эпиметей, брат Прометея.
Пандора, красивая женщина, подарок богов.
Адмет, царь.
Алкестида, жена Адмета.
Вестник.
Хор быкоголовых стражников.
Действие происходит в древней Греции.
1
Старый портной Дедал сидит на камне. Возле него стоит его сын Икар. На них легкие хитоны. Хламиды сняты. Одна лежит у ног Дедала, а вторую он держит в руках и режет на лоскуты. За Дедалом и Икаром полукругом — Хор быкоголовых стражников. Их рогатые каски похожи на головы быков, ноги их широко расставлены, а руки, оголенные до локтей, покоятся на копьях, горизонтально висящих у них на груди. На авансцене появляется Вестник.
Вестник.
Великий Минотавр, быкоподобный муж, Мужеподобный бык, рожденный человеком, Замыслил превратить людей в быков, А род людской — в одно большое стадо, Чтоб увеличить поголовье тех, Кто трудится и на ярмо не ропщет, Не выражает никаких эмоций И никаких не требует наград. Он превратил наш остров в лабиринт Без выхода, просвета и надежды. Он превратил наш остров в каземат, А по бокам его поставил стражу — Своих солдат послушных.Хор.
Это — мы.Вестник.
Старик Сизиф, катящий в гору камень, Ниоба, потерявшая детей, И сотни жертв разбойника Прокруста, Химеры, Гидры и цепного пса, Не дремлющего у ворот Аида, — Все это далеко не полный счет Деяний Минотавровых…Хор.
И наших.Вестник.
Все рушится, все гибнет. Не спасти Ни этих двух, ни пятых, ни десятых. Они в руках у получеловека, Который вздумал человеком стать. Так это будет. Бык среди людей, Среди быков он будет человеком.Хор.
Да будет так!Вестник уходит.
Дедал. Жаль, что я тогда не оставил запаса… Первая твоя хламида — и ты уже вырос из нее. Я просидел над ней пять ночей: ведь это уже не детский хитончик, а настоящая взрослая хламида, мне хотелось, чтобы сын мой выглядел в ней настоящим мужчиной. Сын портного должен быть хорошо одет.
Икар. Спасибо, отец.
Дедал. Не за что, теперь уже не за что. Хламида распорота, и в ней оказалось не так-то много материи… Ничего, дотачаем из моей.
Икар. Из твоей? Но тогда ведь тебе не хватит?
Дедал. Обо мне не заботься, сынок. Много ли мне надо? Эту хламиду я сшил себе к свадьбе, и она заменила мне все хламиды, которые я мог бы сшить себе за двадцать лет и которых не сшил, потому что шил все время чужие. Людям нравилась моя работа, меня называли великим скульптором, хотя я был всего лишь мужским портным. Знаешь, когда хламида сидит хорошо, человек выглядит не хуже скульптуры… Ну-ка, сынок, еще раз примерим. (Сын протягивает руку, отец прикладывает к ней лоскут, который свисает подобно крылу.) Здесь немножко присоберем, здесь немножко отпустим… Кто бы подумал, что старый портной порежет свою самую удачную работу? Но что делать, если у нас нет выхода?
Хор.
Нет! выхода!Дедал. Я шил хитоны, хламиды, и чего только я не шил, но крыльев мне шить не приходилось. Мне никто не заказывал крыльев, людям было достаточно ходить по земле. Когда есть возможность ходить по земле, зачем тогда летать? Я думаю, птицы тоже летают не от хорошей жизни. Так и человек. Вспомни Прокну, которая стала ласточкой, или Эсака, который обратился в нырка. Они бы хотели остаться людьми — просто им не было на земле места.
Икар. Эсак был повинен в смерти своей возлюбленной. Прокна — в смерти своего сына. Но, отец, в чем повинны мы?
Дедал. Не знаю. Своя вина не видна. Быть может, ты, мальчик, когда-нибудь убил муху и тем самым заставил голодать паука… Перед кем ты виновен — перед мухой или перед пауком? Трудно сказать, но судить тебя будут и те, и другие… Почему Гефест приковал своего друга к скале? Почему Геракл служит трусливому Эврисфею? Почему благородный Гектор и благородный Ахилл убивают друг друга? Мудрые сфинксы задают вопросы, но отвечать на них некому.