— Я подожду тебя тут, о’кей?
— О’кей, — кивнула Ио и отправилась к Ями-Ями, который и в самом деле тёрся поблизости.
— Ну что? — спросил он, нетерпеливо дёргая руками в карманах.
— Всё в порядке. Дай мне чего-нибудь из дури, и мы можем быть в расчёте.
— Слушай, если она что-то сделала с Марком, ты её убьёшь? — решился Ями-Ями.
Ио холодно посмотрела в ответ и без слов протянула ладонь.
Барыга закатил глаза с видом «вам от меня всегда только одного надо» и оставил в руке Ио пакетик с порошком.
О том, что Эмма точно что-то сделала с Марком, Ио поняла, когда увидела его «форд» у дома девушки: пустой и забытый.
***
«Что ты принимаешь»? — спросил Джон вечером, оторвавшись от локтя Дайана. Чуть позже они собирались на прогулку по Пир-Хед к Трём Грациям.
Дайан уже был там, но ему нравились архитектура дока и все те кафе и магазины, что оккупировали набережную-променад.
Сойер не возражал.
«Что ты принимаешь?» — спросил Джон, поднимая взгляд.
«О чём ты?» — действительно не сразу понял Дайан, рассматривая следы своей крови у рта Джона.
«Вкус твоей крови меняется», — тот подхватил салфетку.
«Тебе не нравится?»
«Дайан».
Брук вздохнул, думая отнять руку, но Джон удержал ту близко к себе. Аккуратно прижал к прокусам едва своей крови из подушечки большого пальца.
«Вероятно, что ты чувствуешь противозачаточные», — Дайан опустил затылок на спинку дивана.
Джон в изумлении поднял брови, одновременно окидывая всего Дайана внимательным и ощупывающим взглядом, сузил глаза и двинул головой в сторону.
«Миледи Сэндхилл», — коротко объяснил Дайан.
«Миледи Сэндхилл», — всё понял Джон.
Он выпустил руку Дайана, и тот смог спустить рукав тонкого свитера.
«Это что, в самом деле возможно? Моя беременность?» — Дайан привалился ближе, смещая голову на плечо Сойера.
Джон порядком промолчал, соображая, что отвечать. Ведьмы оказались правы во всём до сих пор. Могли быть правы и в остальном.
«Я не могу иметь детей, потому что я вампир», — наконец нашёлся с ответом Сойер.
«Скажи это им, — фыркнул Дайан. — Валери говорила сегодня, что прецеденты бывают, если учитывать метафизику вероятностей. Но они ничего не знают об омегах, а тем более беременных, которые бы существовали в Исторической Земле».
«Сплетничаете все вместе в волю, пока ты лепишь свои фигурки?»
«Ты бы знал — как», — прижался Дайан, повернувшись, лицом к его шее.
Поэтому, стоя теперь около Ройал-Ливер-Билдинг на холодном ветру набережной, Сойер не столько рассматривал давно ему знакомых, почти семнадцатифутовых, птиц и арки окон, а больше оценивал гипотетические возможности для себя и Дайана Брука, который ушёл в созерцание постройки.
Лорд Джон Малькольм Сойер не заимел ни одного ребёнка в своей человеческой жизни. Но он был всегда осторожен. Вопросы наследия целиком легли на плечи его старшего брата. Эшли Сойер женился и произвёл на свет божий сына и дочь. Конечно, тех уже давно не было в живых. И думать о наследниках теперь, когда странная магия создала тебя заново, а ты всецело есть её проявление, — отдавало откровенным безумием. Или чрезмерными амбициями. С другой стороны, ведь и Дайан оказался не просто мальчиком из бедной семьи матери-одиночки, а совершенно очаровательным существом, о которых прежде Джону не приходилось думать и помнить.
Джон остановился взглядом на животе Дайана, пытаясь представить того с изменившейся от беременности фигурой, требовательного, капризного и нуждающегося в удвоенной заботе.
— Прекрати на меня пялиться, Джон. И умерь аппетиты своих фантазий, — вдруг сказал Дайан, повернувшись и строго смотря в ответ.
Джон вдохнул и медленно выдохнул. Он оставил за собою решение поругаться с обеими Сэндхилл при первом же удобном случае. Потому что, по мнению Сойера, те перегнули с игрой в дуэний, подсунув Дайану контрацептивы. Семейственность среди вампиров была чрезвычайно развита. И если бы Джону удалось окрутить Дайана ещё и ребёнком, это бы хорошо так осадило уже аппетиты Бауэра, чью челядь Джон успел разглядеть в некотором отдалении у кафе, откуда выносили стаканы с горячими какао и глинтвейном.
Те пялились на Сойера и Брука, подстроившись под бродящий по променаду люд, и пили горячую синтетику из таких же бумажных стаканов, из которых большинство пили какао.
— Привет.
Рядом стояли оба Балицки и Милднайт. Правда, который из братьев, Дайан не мог понять.
Ведьмы проговорились ему о том, что в одном великолепном и длиннокосом теле Милднайта уживаются две братские души.
«Иногда ты можешь смотреть на Элека, а иногда на Никки», — пожала плечами Сесиль.
«Они меняются друг с другом в сознании по желанию. Ну или когда одной из нас требуется тесное общение с мужем», — пожала в свою очередь плечами Валери.
«Видишь ли, я замужем за Никки. Но мы были вынуждены оставить тело Никки на одной из развязок между вероятностями в качестве… Ты знаешь, как работает пьезоэлемент?» — присунулась Сесиль под бок с чашкой чая.
«Да, знаю», — быстро согласился Дайан.
«Тогда будет проще. Мы сваливали из Чудоземья, как-нибудь расскажем, почему. И так вышло…» — начала Валери.
«Да, так вышло, что ёбаный святой отец Клирхэд, бесполезный и бездарный святоша и мнящий себя магом…» — подхватила Сесиль.
«Дерьма кусок он, а не маг», — проблеял в переводе Валери из своего кресла Кот.
«Согласна, — кивнула Сесиль. — Так вот, дерьма кусок святой отец Клирхэд послал нам вослед ангелов-эриний*».
«И нам пришлось ставить запирающие конструкции в местах своих переходов».
«Нам пришлось оставить тела Ялу, Иво Кэтспо и Никки как пьезоэлементы в созданных блоках».
«Теперь те принимают всю механическую энергию, воздействующую на них при попытках пройти нашим путём, и преобразовывают её в магическую, которая замыкает и блокирует вероятностные пороги в местах переходов».
«Но, поскольку тела оставленных нами близких живые, то это не примитивные механизмы. Они работают и при обратном воздействии. Магическое давление они тоже перерабатывают в физиологическую терапию на поддержание себя».
«Потому что мы-то как раз настоящие потомственные ведьмы, а не самоучки. Наши заклинания — это не уровень масс-медиа. Это высший класс».
«Дайан, ты понимаешь, о чём речь?»
Дайан проморгался и подтвердил:
«Да. Думаю, что понимаю. Но, полагаю, это, то, о чём вы говорите, очень болезненно для ваших близких?»
«Естественно», — кивнула Валери.
«Было бы. Оставь мы в них живые души», — кивнула Сесиль.
«Но они не чувствуют боли. Потому что душа Никки живёт в теле Элека. Души Ялу и Иво живут в Любящих Сердцах».
«Где?» — уточнил Дайан.
Обе довольно хмыкнули.
«Это тайна. Местоположение Любящего Сердца должно пребывать в тайне, иначе мы окончательно потеряем заключённую в него душу».
«Вы планируете избавить ваших близких от участи… пьезоэлементов?» — Дайан несколько взволновался.
«Мы работаем над этим», — щёлкнула пальцами Валери.
«Но ты теперь знай, что Элек не всегда Элек, а может быть Никки. Понял?» — напомнила Сесиль.
Дайан кивнул.
Поэтому теперь он подозревал в теле Милднайта обоих братьев, но по-прежнему не разбирал — какого именно.
К счастью, Милднайт сжалился и коротко бросил:
— Никки.
— Привет, Никки, — сказал Дайан.
— Любуетесь панорамами? — осклабился Юрэк, запахивая на этот раз не концертный фрак, а тривиальное пальто.
— Не только мы, — бросил Сойер.
Никки покосился на пару с бумажными стаканчиками. Потом с интересом осмотрел Дайана. Потом взглянул на Сойера. Сверился с ответным взглядом и примирительно бросил:
— Без проблем, милорд. Поздравляю.
Дайан уже начал привыкать к круговерти персон, терминологии, ситуаций и движущих мотивов вкруг себя, поэтому не встревал с вопросами.
Джон обрисовал ему существующее положение вещей с поимённым перечислением действующих лиц, назвав Питера Бауэра с его основными феодами и его приближенных вассалов: Полли Мёрдок, которая держала модельное агентство; Даниэля Новотного, в конце XIX века оставившего Чехию из-за конфликта с тамошней полицией, здесь же обзавёдшегося двумя кровными детьми; и Сару Хаммиш, которая официально звалась «цветочницей», но торговала не цветами. Обозначил положение и статус Сэндхилл и их лёна в Исторической Земле. И конкретно в Ливерпуле. А также положение самого Дайана, в которое тот попал, когда согласился быть с Сойером.