Если оба Кэлпи узнают о симпатии Сойера к Дайану — мальчишке конец. Это становилось проблемой. Дайан зацепил Джона. Разумнее всего было вернуться в Ливерпуль, оставив того здесь жить так, как заблагорассудится. Дайан от этого только выиграет. Но при мысли о таком исходе эгоизм Сойера встал на дыбы. Он вспомнил, как держал Дайана в руках и зубах. И хотел этого снова. Часто, в любое время, в постоянном доступе.
«Чертовы родственники», — с отвращением подумал Сойер, глядя на мисс Хоуп.
Вероятно, что взгляд его стал совсем неприемлемым, потому что та нахмурилась и предпочла сослаться на то, что ей пора заняться делами, чтобы дольше не оставаться с вампиром наедине.
— Я не буду оставлять «Свет материнства» на выставке. Отсылайте в Ливерпуль.
— Мистер Сойер, вы лишаете Дайана Брука рекламы и потенциальных заказчиков, — мужественно попыталась обратить внимание на неблагоприятный для мастера расклад дел Сьюзан, повышая голос.
Джон Сойер едва опустил светлые ресницы, смиряя своё раздражение и не давая воли на то, чтобы прокусить непонятливой мисс Хоуп ярёмную вену.
— Я сам поговорю с мистером Бруком. Он не будет в претензии, — наконец пообещал Сойер и даже светски улыбнулся.
И если Сьюзан приняла улыбку на свой счёт, то зря. Потому что улыбка была вызвана не её талантами медиатора, а тем, что почувствовал Джон, вдохнув глубоко и медленно.
В дверях «Топанга-Каньон-Геллери» стоял Дайан Брук, впихнув руки в карманы и недружелюбно рассматривая смотревшего на него в упор Сойера.
***
Дайан основательно вздохнул, прежде чем заступить в зал галереи.
Днём ему звонила Сьюзан Хоуп. Просила прийти, чтобы обсудить возможности дальнейших выставок. Дайан той понравился, и мисс Хоуп тешила намерение рекомендовать его кое-кому для оформления загородных домов и садов. Всё это можно было решить по телефону, но Сьюзан настаивала на личном обсуждении.
Дайан согласился по той простой причине, что ему было скучно. И он томился. Мысли о Сойере нарушали привычное течение дня, не говоря уже о ночи. Стоило отвлечься.
Теперь же, обнаружив мисс Хоуп в его компании, Дайан испытал определённую гамму чувств. Вот только облегчения в той не было и близко. Мелькнула мысль о том, что Сьюзан намеренно вызвонила его по требованию Сойера, но Дайан отмёл её как неправдоподобную, поскольку Сойер ничего о нём не знал. Род занятий и круг общения Дайана не были на виду. Он только-только начал освещать себя.
Сьюзан тоже увидела Дайана и с видимой радостью пошла к нему навстречу.
— Привет, Дайан.
— Привет, мисс Хоуп.
— Давай пройдём ко мне в кабинет, — она пригласила Дайана, беря под локоть и подвигая в нужном направлении, вместе с тем говоря излишне громко.
— Конечно, — согласился тот, не отводя взгляда от Сойера, потому что не мог справиться с тем, чтобы не схватывать императив позы вампира, его довлеющее внимание и беспрекословное притяжение взгляда.
Увлекаемый мисс Хоуп, Дайан чувствовал, как давит взор Сойера между лопаток и в затылок. И Дайан Брук знал, что, выйдя от Сьюзан, он найдёт Джона тут же.
***
Закончив со Сьюзан и перетерпев её опекающий тон и манеру вести себя с ним, Дайан вышел из галереи. Прикурил сигарету, стоя в густеющих октябрьских сумерках. Сойера увидел неподалёку, присевшего на капоте «крайслера» и положившего обе руки в карманы лёгкой стёганой куртки.
Дайан, затягиваясь, подошёл. Не доходя пары шагов, остановился.
— Что ты здесь делал?
Джон сидел, чуть ссутулившись, расслабленно опустив покатые и сильные плечи, смотрел на Дайана исподлобья. Ответил он не сразу.
— Жадничал.
Дайан едва не улыбнулся ответу.
— Чего же именно? — затянулся снова и отпустил дым в сторону.
Сойер поднялся, выпрямляясь и подходя ближе. Забрал сигарету прямо из губ Дайана и зажал своими.
— Выходит, что тебя.
Дайан проводил сигарету глазами, отмечая, насколько высок Сойер и гораздо крупнее его. Сам он тоже был высок, но ещё не перерос юношескую стройность. А тонкое полинезийское лицо с тёмными миндалевидными глазами, гибкое тело с изящными запястьями рук и скульптурными ключицами делали его ещё мягче на взгляд и восприятие.
«Господи твою ж мать», — подумал Дайан, чуть снизу рассматривая то, как Джон выпускает дым.
Тот сегодня не был чисто выбритым, щетина смягчала линии подбородка и рта. Волосы, избавленные от плена средства для укладки, соломенными мазками ложились по вискам и надо лбом, взъерошенные и своенравные. Сойер молча курил его сигарету, собрав раздумчиво кожу на лбу и обшаривая Дайана суженными внимательными глазами, такими светлыми, что те казались ненастоящими. Но настоящей жизни в глазах Джона Сойера было через край. Точнее — в них через край было откровенного признания.
«Господи твою ж мать, ублюдок трахает меня глазами», — окончательно осенило Дайана. От чего его бросило в нервный жар.
— Пойдём, угощу тебя чем покрепче? — понимающе улыбнулся Джон.
— Обойдусь. Меня ждут.
— Кто?
— Девушка.
— Это можно исправить.
— Это принципиально.
— Я неверно выразился. С девушкой твоей я разберусь.
— Слушай, это уже слишком. Я, вроде как, не настаиваю на тесном общении.
— И чем я нехорош? — иронично вскинул бровь Сойер.
— Не принимай на свой счёт. Дело предпочтений.
— Предпочтений? — вдруг с вибрацией прошипел Джон, стискивая руку Дайана в запястье и дёргая к себе.
Тот почти влетел со всего маху в грудь Джона, выставляя второй локоть, но всё равно не успевая тем отжаться.
— Предпочтений? — теперь уже не шипел, а утробно рычал Сойер.
— Ну-ка, отъебись, — в свою очередь прошипел Дайан, обмирая совершенно не от страха.
— Что у тебя с тем белобрысым, который жался к тебе на танцполе?
Дайан хмыкнул, вскидывая подбородок.
— С Лиамом у меня всё очень серьёзно. Целовались по пьяни.
Глаза Сойера пошли ледяной яростью чистилища.
«Что ты делаешь? — изумлённо спросил сам себя Брук. — Что ты делаешь, Дайан? Прекрати злить…»
Додумать было недосуг.
Сойер стиснул его руку с такой силой, что Дайан не взвидел белого света. А потом, подволочив к задней двери автомобиля, Джон втолкнул-впихнул того в тёмный салон. Втиснулся сам, заставляя отползать вглубь.
***
В этот раз Дайан сопротивлялся.
В этот раз он врезал Сойеру сразу, едва тот начал забираться следом, тесня его в угол между дверью и подголовником сиденья. Ударил справа в висок не щадя, потому что подозревал, что просто отрезвляющий отпих уже однажды умершего не вразумит. И почти тут же следом заехал Джону по скуле.
Сойер в бешенстве взревел, перенося крепкие, неожиданные от Дайана удары. И в то же время пленительные и заводящие до звона в зубах и похотливого марева.
В этот раз Дайан выиграл. Выиграл целых полминуты, прежде чем Джон заволок его под себя, сдёргивая под коленями, навалился сверху, подобный тяжкому греху.
В салоне было тесно, особенно для них обоих. А положение тела больше не позволяло Бруку использовать руки. Всё, что он мог — так это пытаться оттаскивать Сойера от себя и вверх, ухватив того за скользящую в кулаках ткань куртки и волосы.
Джон немилосердно давил его собою, так же больно оттягивая за волосы, вынуждая открываться в шее и дышать рвано и загнанно.
А потом Дайан услышал его смех.
Смеялся Сойер удовлетворённо. Ни над чем иным, как над бунтом Дайана и его бесперспективными попытками сохранить лицо и свободу.
А лицо было потеряно, потому что смех Джона привёл Дайана в сознание, вместе с тем вернув ощущение тела и дав понять, что он лежит под Сойером смятый, потный, злой и с однозначной эрекцией. Впрочем, как и тот над ним.
— Какого хера ты смеёшься?! — дёрнулся Дайан.
— Да тебе всё это нравится, — почти ласково хлестнул по самолюбию Сойер.
Дайан сдавленно застонал от досады и ненависти, чем спровоцировал Сойера прижаться к своей шее. Зубы того пленительно звякнули и вошли мягко и гладко, но боль была такой колючей, что Дайан малодушно захныкал, за что возненавидел себя едва ли не тут же.