В коридоре у процедурной сидит бледная, как полотно, Алла. Завидя меня, вскакивает, протягивает ко мне руки и голосит:
– Андрюшенька! Андрюшенька! Какой ужас! Наша бедная малышка!
– Давай позже, - обрываю её стенания.
Пока я жду анализ на подтверждение группы крови, Алла картинно всхлипывает и утирает слёзы. Есть что-то искусственное, наигранное в этой сцене. Знаю, из любой ситуации бывшая жена попытается извлечь максимальную выгоду. Выхожу на улицу, чтобы не наблюдать спектакль.
Минут через тридцать возвращаюсь к процедурной. Заглядываю в кабинет. Там как раз стоит врач, которая разговаривала со мной.
– Что с кровью? – спрашиваю нетерпеливо.
– Не подходит, - пожимает плечами.
– И что делать?
– Вы знаете биологических родителей пострадавшей?
– В каком смысле биологических родителей? – вопрос врача ставит меня в тупик.
– Ну, пациентка Волкова же удочерённая или…
– Что за бред Вы несёте? Кристина – моя дочь! – слишком резко отвечаю медработнику.
– Видите ли, такая группа крови, как у неё, должна быть у одного из родителей. А в вашем случае совпадений нет.
– То есть, как «нет»? – происходящее начинает походить на сюрреалистический фильм.
– Мужчина! Ну вот так! Нет. Группа крови матери также не совпадает.
За секунду перед глазами мелькает вся жизнь. Молодая Алла с новостью о беременности. Маленький посапывающий свёрток, который мне сунули в роддоме при выписке жены. Ночные бдения у кроватки Кристины. Первый прорезавшийся зуб. Первые шаги. Прогулки в парке с коляской. Как забирал дочку из садика зимой на санках. Она весело хохотала, специально заваливаясь на бок в сугроб. Первое сентября в первом классе. Кристина была такая смешная – с огромным рюкзаком и белыми бантами на голове, строила из себя взрослую. Выпускной вечер в школе и вручение аттестата. Я тогда уже жил в Австрии, но прилетел в Москву. Не мог пропустить столь важное для дочери событие.
Захлопываю дверь процедурной и подхожу к бывшей жене.
– Алла! – рявкаю, забыв, что нахожусь в больнице и здесь таким тоном говорить неуместно.
– Что такое, Андрей? – невинно хлопает нарощенными ресницами.
– Ничего не хочешь мне рассказать?
– Н-нет… А что?
– Минуту назад я узнал, что Кристина не моя дочь, - произношу эту фразу на удивление спокойно.- Поэтому, будь добра свяжись с настоящим отцом. Нужна кровь. Иначе девочку могут не спасти.
– Это какая-то ошибка! – взвивается Алла. - Крис – твоя дочь.
– Хватит! Не время и не место для вранья! Мы обязательно поговорим. Но потом. А сейчас напряги свою память и вспомни, с кем ты трахалась и от кого залетела.
Выхожу из больницы в шесть утра. Кристину стабилизировали. За деньги возможно найти всё. Даже донора крови в четыре часа ночи. Голова пухнет от мыслей. Двадцать один год я воспитывал чужого ребёнка. Как, бл*дь, это можно не заметить? Только сейчас очевидное прозрение бьёт по мозгам: откуда у Аллы, блондинки с голубыми глазами, и меня, шатена с тёмно-синими, родилась жгучая кареглазая брюнетка? В моей семье никогда брюнетов не водилось, ни по линии отца, ни по линии матери. У Аллы? Хрен его знает. Но из тех родственников, которых я видел за несколько лет совместной жизни, все были светло-русыми.
Конечно, бывают всякие исключения из правил. Конечно, я сделаю тест ДНК, чтобы удостовериться на сто процентов. Но что-то мне подсказывает, что чудо не произойдёт. Остаётся только смириться с новостью года. Да что там года! Всей моей грёбаной жизни. Кристина – не моя дочь.
Ни в одном языке нет слов, способных выразить то, что творится в душе. Это и обида, и разочарование, и горечь, и пустота. Чёрная липкая трясина. Единственный человек, ради которого я старался, который составлял смысл моего бытия, оказался подкидышем.
Приезжаю домой. Залпом выпиваю стакан коньяка. Заваливаюсь спать.
Когда открываю глаза, солнце уже катится за горизонт. На телефоне миллион пропущенных. Он Аллы, от Никиты, из офиса, от хрен знает кого. Не хочу ни с кем разговаривать. Даже с другом. Рассказывать о фиаско всей своей жизни п*здецки стрёмно. Не готов сейчас мусолить эту тему. Да и надо ли?