– Рози, ты меня слышишь? – вернул в реальность недовольный голос Виолы.
– Да, извини, задумалась. Что ты говорила? – пробормотала, выглянув в окно, но ворота из него увидеть не получилось. Обзор закрывали густые, пушистые, заснеженные лапы высокой раскидистой ели.
– Что можешь к ней не выходить. Постоит и уйдёт. Вам лучше не встречаться на виду у всей академии. Зачем напоминать всем лишний раз, кто ты.
Боже, какая дикость! Неужели Розанна разделала это мнение?
– Спасибо за совет, но я всё же с ней встречусь, – не сдержавшись, ответила почти резко, и, наскоро набросив верхнюю одежду, стремительно вышла из комнаты.
– Скажи, чтобы больше сюда не ходила! – полетело вслед напутствие Виолы – кроткой и доброй нежной героини с большим сердцем. М-да, её книжная версия нравилась мне гораздо больше.
Глава 13
Женщину, о которой говорила Виола, я узнала сразу. Не только по старому полинявшему зелёному пальто, но и по отчаянному взгляду, которым она вглядывалась в каждого, кто входил в ворота академии или выходил из них.
Когда она увидела меня, худое, бледное лицо незнакомки осветилось такой радостью и любовью, что невольно защипало в глазах, а сердце ухнуло куда-то вниз. На меня так, наверное, никогда ещё не смотрели. Стало неловко от того, что на самом деле этот взгляд и эти чувства предназначались не мне. Со стороны Розанны же ощущались лишь отголоски вины.
– Рози, прости! Знаю, тебе не нравится, когда я сюда прихожу, но я очень волновалась! – запричитала она, бросившись ко мне. Протянула руки, чтобы обнять, но замерла, словно не зная, позволю ли я ей такую вольность.
Если Розанна не хотела даже общаться с матерью на виду у высокородных студентов академии, то объятия тем более категорически не приветствовала. Дурочка, не умеющая ценить то, что имеет! Если бы мои родители были живы, я бы ни на кого их не променяла!
Я решительно сделала шаг навстречу женщине и сама крепко обняла её, замирая от волнения и странной смеси нежности и грусти. Да, с родственниками у меня всегда были хорошие отношения, но, как и любой ребёнок, я мечтала о материнском тепле, которого фактически не знала.
– У меня всё в порядке, не о чем волноваться, – заверила слегка дрогнувшим голосом.
А вот мама Розанны явно была не в порядке. Она выглядела очень больной и, несмотря на нездоровую бледность, казалось, горела. У неё точно была высокая температура.
– Я обнаружила, что ты забрала мой медальон и поняла для чего! Пожалуйста, не делай этого! Не показывай Ральфану! – отстранившись, взволнованно заговорила женщина, глядя на меня с тревогой и мольбой. – Он никогда не признает незаконнорожденного ребёнка, так зачем унижаться? Да и не нужен он тебе.
Похоже, речь о голубом украшении. Видимо, оно имеет какое-то отношение к Ральфану, и именно этот медальон Рози хотела предъявить ему в качестве доказательства их родства. Самое интересное, что вернула его мне родная дочь этого типа. Какое странное совпадение! Если, конечно, это совпадение. Как же сложно ориентироваться, не понимая, что вокруг происходит!
– Да, я уже сама это поняла и не стала ему ничего говорить и показывать, – успокоила я собеседницу, тоже с тревогой вглядываясь в её лицо. Бледность вдруг резко сменил лихорадочный румянец, а голубые глаза излучали нездоровый блеск, в то время как её кожа оставалась сухой и очень горячей. – А как... ты себя чувствуешь? Плохо выглядишь. Что-то болит?
– Нет, голова только немного кружится, но скоро пройдёт, – с трудом изобразила она ободряющую улыбку сухими, потрескавшимися губами. – Это ничего, главное, чтобы у тебя всё было хорошо!
В глазах этой женщины, обращённых на меня, было столько нежности и тепла, что у меня перехватило дыхание, а в следующую секунду, эти глаза закрылись, и она начала медленно оседать на снег.
Я едва успела подхватить её почти у самой земли, и испуганно осмотрелась по сторонам, стараясь не поддаваться панике, к которой была очень близка.
Когда мы с Виолой отправились к дознавателям, свободный экипаж – местный аналог такси, удалось поймать прямо у ворот академии, куда он довёз пассажиров. К счастью, в этот момент неподалёку остановились целых два таких «конных такси», и я сразу заняла первый освободившийся, с трудом дотащив до него маму Розанны.
Кучер, оценив нашу недорогую одежду, сначала не обрадовался таким пассажирам, но когда я протянула ему одну из монет, полученных от Паулинера, сразу проникся и даже помог занести женщину в экипаж и устроить поудобнее.