Он обращался к Логинову то на вы, но на ты, и, по-видимому, это нимало его не стесняло — все зависело от настроения. Логинов это почувствовал еще раньше, при первых встречах, и решил, что сейчас секретарь настроен миролюбиво. «Сказать или не сказать?» — мелькнуло у него в голове, но тут снова заговорил Самойлов.
— Я читал про них в газете, молодцы. Думаю, сейчас надо бросить клич ко всем добровольцам равняться на ваших девчат. Я скажу Поповкину, чтобы подняли их на щит. Это же очень важно — иметь такой пример.
— Да, да, конечно, — машинально сказал Логинов, но уже в следующее мгновение проклинал себя за поспешный ответ, за трусость, за то, что в эти последние два дня в сутолоке неотложных дел забыл о Кате…
XVIII
Верочка десять раз решала и все не могла окончательно решиться на поездку в поселок, чтобы все разузнать о Кате и если не вернуть ее, то хотя бы убедиться, что она счастлива. Обида и тревога терзали бесхитростную душу Верочки.
«Ну я понимаю, Катя не могла иначе, — говорила она себе, — но написать-то нам могла бы. Тоже стыдно? А так-то разве не стыднее? Подруги ведь… Ох нет, потому Катя и не пишет, что плохо у нее, а признаться самолюбие не позволяет. Куда же она теперь денется? На комбинате на нее тоже, небось, худо смотрят».
Но тут же Верочка начинала ругать себя за черные мысли, говорила себе, что у Кати все хорошо, Виктор, конечно, ее любит и не, оставит одну, что Катя сейчас просто одурела от счастья, а когда она придет в себя, то обязательно напишет, а может, и приедет навестить прежних подруг. Кто-кто, а Верочка всегда будет ей рада.
Проходило время, и снова жгучая обида закрадывалась в Верочкино сердце. А что если Катя обманула всех — Логинова, Марту Ивановну, Верочку, Лену, наплевала на то, что говорила тогда на пленуме райкома, и теперь смеется над ними, считая бывших подруг простофилями, и не будет у нее никакого ребенка, а будут новые знакомства и прежние тонкие пальчики с нежной кожей, которыми Катя всегда гордилась… Верочка содрогалась от отвращения и без колебаний отбрасывала еще недавно желанную мысль о поездке в поселок. Уж лучше мучиться в догадках и предположениях, чем собственными глазами убедиться в падении Кати. Верочка пыталась даже, вовсе не вспоминать о ней, но это оказалось свыше ее, сил.
А тут примешалось еще одно. С Леной снова произошла странная перемена. В последние перед уходом дни, когда Катя незаметно, но неуклонно все дальше отдалялась от подруг, Верочка и Лена так же незаметно, без особых усилий с чьей-либо стороны, сблизились. Таких разговоров, какие они вели сейчас, раньше между ними не, было. После признания о том, что старое забыто, Верочка думала, что теперь у Лены Нет и не будет ничего такого, о чем она не захотела бы рассказать. Правда, в тот раз, когда они чуть не поссорились из-за Юрки, а потом долго сидели молча на хозяйкином сундуке, Лена что-то не договорила, что-то скрыла от Верочки, вызвав у нее мимолетное подозрение, но разве мало того, что Лена успела высказать? Ничего подобного Верочка никогда не слышала в поселке. Откровенно говоря, и Верочка кое-что утаила от подруги. Кто знает, может, она и доверилась бы, если бы разговор принял другое направление. Она и сама не знала, что тогда удержало ее. Но главное было не в этом. Главным для Верочки было то, что она начала понимать Лену, а Лена наконец-то поверила ей. Ледок сдержанности, казалось, был сломан окончательно.
И вот опять с Леной происходило непонятное. Снова Верочка перестала понимать ее. С недоумением и досадой наблюдая за ней, Верочка определила душевное состояние Лены одним словом — ожесточение. Именно так. Она и работала теперь с какой-то лихорадочной поспешностью, словно хотела поскорее отделаться от осточертевших обязанностей, и разговаривала с необычной резкостью, беспричинно раздражаясь по всякому поводу. Недавнего тепла в их отношениях как не бывало. Верочка со страхом заметила, что в последние дни Лена упорно избегала ее взгляда, как будто боялась, что каждый Прочтет в ее глазах то, что с ней происходит.
Возможно, Верочка не придала бы всему этому особого значения, если бы, вернувшись однажды домой, не увидела, что Лена лежит нераздетая на кровати и плачет. Верочка догадалась об этом по ее вздрагивавшим плечам и всей жалко съежившейся фигуре, прильнувшей к стене.
— Лена, что с тобой? — растерянно спросила Верочка, присаживаясь на край кровати и пытаясь повернуть Лену лицом к себе.
Та схватилась за подушку, но Верочка своими сильными и бережными руками приподняла подругу и увидела, что глаза ее с набухшими и покрасневшими веками сухи. Лена плакала без слез.