Марджори. Но позволь, мама!..
Элен. Всю жизнь, всю жизнь я старалась быть тебе хорошей матерью, и всегда ты меня подводила. Посмотри, до какого ты состояния довела дом…
Марджори. Я делала, что могла…
Элен. Вот-вот. Точно так же ты делала, что могла, когда умирал твой бедный отец. Мне следовало быть при нем в эти дни, но меня с ним не было.
Марджори. Я дала телеграмму…
Элен. Телеграмму, которая не дошла. Ладно, не будем сейчас это обсуждать, не будем вспоминать, как бездушно и мелко ты поступила, что помешала мне приехать. Мне тогда было очень горько. Но Питер Смайли — это мой друг, он возглавляет в Сиднее министерство образования, — объяснил, что детям — бог весть отчего — вообще свойственно таить вражду против родителей. И потом, не сомневаюсь, что смерть отца послужила тебе достаточным наказанием. Мне только странно, Марджори, что ты с таким неуважением относишься к его памяти. Он бы не вынес, если б знал, что ты так низко пала.
Марджори. Да ничего я не пала, мама. Все совсем не так. Мы с Патриком просто друзья. И куда ему, бедняге, теперь деваться?
Элен. Честное слово, Марджори, ты, я вижу, больше волнуешься за него, а не за меня. И будь добра, не говори мне в довершение всего неправду.
Элен не ошиблась. Марджори говорит неправду. Свидетельством тому — пустая бутылка из-под «Гран-Марнье», которая хранится у нее под кроватью. Сознание вины подтачивает в Марджори силу сопротивляемости.
Марджори. Нет, это правда, и я уверена, папа не подумал бы возражать, чтобы Патрик жил у нас в доме. Он любил картины.
Элен. Хорошие картины, милая моя, а не плохих художников. Ты удивительно наивна.
Марджори (со слезами в голосе). И не хочу я там жить одна. Там водится нечистая сила.
А ведь она твердо решила, что никогда не заикнется об этом. И правильно решила. Видите, что происходит, когда она проговаривается? Элен оскорблена в своих лучших чувствах. Нечистая сила? Не в этом ли доме провела она счастливейшие дни своей жизни — пока Марджори своим появлением не положила им конец. Как же в нем может водиться нечистая сила?
Элен. Что за вздор ты несешь, Марджори, а еще считаешь себя образованным человеком. Нечистая сила! Если этот злополучный дом внушает тебе подобные чувства, его лучше вообще закрыть, запереть, и я буду подыскивать ему покупателя. Он для меня без твоей помощи чересчур тяжелая обуза.
Марджори. Но где же я буду жить во время каникул?
Элен. Оставайся в Оксфорде. Такой прелестный город.
Марджори. Мне же не по карману. У меня крошечная стипендия, и больше ничего…
Элен. Поработай. Ничего страшного, невелика птица, но только, ради бога, не нанимайся натурщицей к художникам. Ну не тянешь ты — ни фигурой, ни кожей. Между прочим, в этом году на летней выставке Академии искусств будет выставлен мой портрет. Правда, волнующая новость? Кстати, Марджори, ты извини, но тебе просто противопоказано ходить с такой прической. При твоей форме лица хуже не придумаешь. На что это похоже, откинешь волосы назад, подвяжешь старой тесемкой и успокоишься. Я понимаю, эти мелкие кудерьки не вдохновляют, но в таких делах, знаешь ли, руки опускать не годится. Боже мой, да ты выпила кофе! Как ты могла!