У Маринки тоже были новости. В бра, висевшем над ее кроватью, нашли подслушивающее устройство. Его оставили на прежнем месте, так что теперь, находясь в ее палате, мы вели себя, как на сцене, посылая похитителям ложные сигналы. Артем настоял на том, чтобы мою квартиру тоже обследовали на наличие «жучков». Обследование было проведено очень тщательно, но никаких подслушивающих и подглядывающих устройств не обнаружили. Даже странно. Как же все это надоело! Если бы не поддержка Артема, даже не знаю, как бы все это выдержала. По счастью, и у Маринки появилась надежная поддержка в лице капитана Коростылева. Давненько не видела у нее таких сияющих глаз. Как же несправедливо все устроено в этом мире! Мы наслаждаемся жизнью, в то время, когда с Катей неизвестно что происходит, а, может, уже вообще ничего не происходит. Остается утешаться тем, что мы делаем для ее спасения все, что можем.
Маринка уже рассказала Егору обо всех наших тайнах, и тот пообещал ни во что не вмешиваться. «Будем считать, что ты мне ничего не говорила, – сказал он. – Так будет лучше.». Сегодня ее выписывают, и она собирается переехать к нему. Ее мать вне себя от счастья, надеется, что дочь, наконец, встретила свою судьбу. Возможно, так и есть. По себе знаю, что для возникновения сильных чувств совсем необязательно предварительно вместе съесть пуд соли.
Через два дня должна закрыться выставка, а пока мне приходится каждый день появляться в галерее. На фоне всех событий выставка и все, что с ней связано, казалось таким незначительным и ненужным, что мне еле удавалось держать подходящее случаю лицо. Тамара не скрывала своего недовольства, да и представители издательства были от меня не в восторге, но они, похоже, уже знали о моей связи с Артемом, так что свои упреки держали при себе. Неожиданно я поймала себя на странной мысли. Вроде бы нормально себя чувствую, все помню и понимаю, даже вот пытаюсь что-то подытожить, но будто бы вижу себя со стороны. Наверное, события последних недель и связанные с этим переживания так повлияли. Казалось, будто духовная оболочка отделяется от телесной. Что за черт! Хватит уже копаться в себе, так и до сумасшествия недалеко! Но помимо воли перед глазами промелькнул неясный образ, иллюстрирующий эти ощущения, и я улыбнулась. Ничего страшного не происходит – все художники немного ненормальные.
Стук в дверь ванной заставил мою духовную оболочку слиться с телесной. На пороге появился Артем. Он ездил навестить мать, и я так рано его не ждала. А он уже улыбался во все тридцать два зуба.
– Какая прелестная картина! Если ты через минуту отсюда не выберешься, то я к тебе присоединюсь.
– Дай мне пару минут, – улыбнулась я.
Он наклонился ко мне и поцеловал в губы.
– Ладно, я сегодня добрый, но не советую долго испытывать мое терпение, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Да, все это время именно Артем не давал мне развалиться на части от неприятностей. У меня сжалось сердце. Я не позволяла себе формулировать чувства, которые к нему испытывала, это слишком опасно. И хватит копаться в себе! Нужно просто жить.
Через пятнадцать минут я уже сидела за столом в кухне. Артем разогрел ужин и накрыл на стол.
– Может, выпьем по бокальчику?
Я отрицательно покачала головой.
– Так мы скоро сопьемся. Лучше поговорим насухую. Как ты пообщался с матерью?
На его лицо набежала тень, которую было невозможно не заметить.
– Вы поссорились?
– Нет, это невозможно. Мы нормально пообщались, то есть так, как обычно. Пора тебе о ней рассказать.
История его матери была очень трагичной. В раннем детстве Артем был счастлив, родители его любили и баловали, он тоже их любил. Ему было шесть лет, когда его мать забеременела двойней. Они всей семьей с нетерпением ожидали появления на свет малышек. Мать даже имена придумала дочерям – Флора и Маргарита. Она была биологом по образованию и больше всего на свете любила цветы. Мать общалась с малышками, будто они уже родились, и Артема к этому привлекала. Он гладил материнский живот и разговаривал с сестренками. За пару лет до этого отец купил загородный дом с большим участком, на котором она вовсю развернулась, даже оранжерею построили, чтобы зимой не было простоя. Чувствовала она себя нормально, так что полностью обосновалась на даче. В доме была экономка, которая вела хозяйство, а заодно присматривала за беременной женщиной и ее сыном, так как отец часто уезжал в командировки.