– Отказа не приму, – с этих слов он начал разговор. – Едем ужинать, нужно поговорить.
В общем, он так быстро меня обработал, что я и не заметила, как оказалась в автомобиле, а затем и в ресторане. Ловкий малый. Столик был заказан заранее, так что нас сразу к нему провели. К моему удивлению, стол был уже накрыт, и нас ожидали самые изысканные напитки и закуски. Тут я заметила, что во всех действиях Андрея присутствует какая-то торопливость и нервозность.
– Ты нервничаешь? – спросила я.
Он тряхнул головой.
– Есть немного. Я должен тебе кое-что сказать, но сначала выпьем.
– Для храбрости? – улыбнулась я.
– Можно и так сказать, – ответил он мне без улыбки.
Он наполнил наши бокалы. В это время проходивший мимо официант пролил мне на плечо несколько капель соуса с тарелки, после чего долго извинялся. Блузка была светлой и совсем новой, так что я отправилась ее замывать. Пятно стало не таким ярким, но все же осталось, так что я немного расстроилась. Однако нужно было держать лицо. Когда я вернулась к столу, Андрей продолжил с того места, на котором остановился.
– Предлагаю выпить за самую прекрасную женщину Санкт-Петербурга!
Конечно, я понимала, что это явное преувеличение, но все равно было приятно. Никто и никогда не делал мне таких комплиментов. Андрей заставил меня выпить до дна, а потом понеслось. Бокалы следовали один за другим, а этот коварный змей что-то говорил о родстве душ и общем жизненном пути. Несмотря на то, что была в стельку пьяна, я до конца ему не верила, и все равно будто купалась в его внимании и льстивых словах. Никогда я так себя не вела и, тем более, не напивалась. Когда бутылка опустела, я захотела продолжения банкета. Андрей говорил, что пора остановиться, а я продолжала настаивать.
– Тогда сама иди в бар за добавкой, – резко сказал он.
Я и пошла, а там меня подхватил смазливый брюнет лет тридцати, представившийся Дмитрием. Мы с ним выпили за знакомство, потом все смешалось. Я вроде бы помнила негодующее лицо Андрея и его возмущенные слова:
– Я ошибся в тебе! Между нами все кончено!
Мне было все равно. Дальше шли какие-то обрывки воспоминаний. Вот, мы едем в автомобиле, сидим на заднем сидении, смеемся и целуемся. Потом бурная ночь в коттедже. Наутро, несмотря на то что ужасно себя чувствовала, я поняла, что угодила в отвратительную историю, и попыталась сбежать. Но не тут-то было. Дмитрий или лже-Дмитрий был молодым и сильным, так что быстро меня скрутил, а потом началось и все остальное. Я полностью отключилась от реальности, лишь сквозь какую-то вязкую пелену до меня иногда доходило, что происходит. Видимо, инстинктивно все мое существо противилось происходящему, так как меня часто тошнило. А потом меня разбудил незнакомый голос. Человек что-то кричал, наверное, оскорблял, но мне опять было все равно. Лишь когда он ушел, я немного очнулась и, скорее неосознанно, чем сознательно, сбежала. Коттедж располагался возле леса, и я, недолго думая, именно туда и направилась. Наверное, своих вещей я не нашла, а, может, и не искала, но меня обнаружили в мужской рубашке на голое тело и босиком.
Я лежала на набитом соломой матрасе и пыталась осмыслить свою жизнь. Она никогда меня особо не баловала, но у меня было утешение – я сохраняла свое достоинство. Теперь и этого нет. Я напилась и по доброй воле отдалась подозрительному типу, это уж потом началось насилие. Я чувствовала себя грязной, поруганной и практически уничтоженной. Вряд ли я кому-нибудь об этом расскажу, но ведь сама буду помнить! Как жить дальше? Может, присоединиться к этой женской общине на постоянной основе? Я просто не представляла, как смогу вернуться в прежнюю жизнь. Квартира, работа, подруги, Костя – все казалось таким далеким и не моим. Но ведь меня наверняка ищут! – вдруг дошло до меня. Вряд ли родители беспокоятся, но подруги наверняка. Как им рассказать? Вероника, скорее всего, отнесется доброжелательно, поддержит, пожалеет. А Маринка? Она только недавно стала меня уважать, и вдруг такое. Посчитает меня тряпкой, да еще и тупой. Как я могла так поступить?
За ужином Мария начала неприятный для меня разговор. Надо отдать должное этим простым женщинам, вели они себя очень деликатно. Две недели меня ни о чем не расспрашивали, только имя спросили, а потом лечили и выхаживали. Лишь со вчерашнего дня я стала по-настоящему осознавать, что произошло, и где сейчас нахожусь. Теперь они сочли возможным дать волю своему любопытству. Пришлось кое-что о себе рассказать.