– Никаких гарантий нет, – устало сказала я, – и быть не может. Если на то пошло, то ни в ком нельзя быть уверенной на сто процентов, но ведь это не означает, что нужно перестать жить и строить планы на будущее.
Я уже пожалела, что позвонила подруге, но прервать разговор и бросить трубку не могла, боясь ее обидеть. Все получилось не так, как я планировала. Хотела подзаправиться от нее оптимизмом, она же била в самые больные точки. День сегодня явно не задался, мои надежды на то, что с возвращением Кати жизнь наладится, не оправдались. Сложностей становилось все больше. Если даже подруга так смотрит на наши отношения с Артемом, то, что подумает свекровь? В трубке опять раздался Маринкин голос.
– Ника, как ты, именно ты, можешь говорить, что стопроцентной уверенности ни в ком быть не может? – с возмущением и некоторой обидой произнесла она. – А как же Женька? Разве он хоть раз взглянул на другую женщину с интересом?
– Он – исключение из правил, – буркнула я.
Эх, знала бы Маринка, что Женькина верность обусловлена медицинским диагнозом! Может, у всех однолюбов подобный диагноз? Мне же не нужна была такая верность. Я хотела жить полной жизнью, а не подстраиваться под ограниченные возможности мужа. Раньше я ничего не рассказывала подруге, опасаясь жалости с ее стороны, изменения отношения к Женьке. Теперь его нет, но мне все равно не хотелось разрушать Легенду, а теперь в этом не было никакого смысла. Маринка встретила Егора и больше не страдает от неразделенной любви. Пусть все так и остается. Она еще что-то говорила, но я ее почти не слушала. Видимо, она это поняла и резко изменила позицию.
– Ника, прости, – виновато пробормотала она. – Не знаю, что на меня нашло. Ты права, рассчитывать на какие-то гарантии было бы глупо. И чего я на тебя так взъерошилась? У меня ведь такая же ситуация. Мы с Егором совсем недавно познакомились, а уже планируем поход в ЗАГС. Правда, у него нет богатого папаши, да еще он старше меня на год, но эти обстоятельства вовсе не гарантируют верность.
– Ладно, проехали, – оборвала я ее, опасаясь, что она станет углубляться в эти дебри.
Закончив разговор с подругой, я прихватила альбом для эскизов, цветные мелки и небольшой этюдник, и отправилась на берег Невы. На этом берегу мне было все знакомо до последней травинки, и почти все в разное время было мною запечатлено. Но ведь один день не похож на другой, даже листва выглядит по-разному в разные дни, освещение постоянно меняется, да и рябь на реке то и дело меняет рисунок. Вскоре, расположившись в своем самом любимом месте, я приступила к работе, и мысли стали успокаиваться. Я радовалась жизни, теплым солнечным лучам и легкому ветерку, который почему-то лишь на одном небольшом участке реки вызвал не просто рябь, а белокурые кудрявые барашки.
Звонок Артема вырвал меня из этой благости. Он сообщил, что задержится дольше, чем собирался, так как запланированный разговор с отцом начнется позднее, чем он рассчитывал. Я знала, о чем они собирались говорить. Валерий Александрович поддержал идею сына – начать с нуля свой отдельный бизнес в Питере, и сейчас они должны вместе составить примерный план действий на ближайшее время. Это было здорово! Артем не бросал слов на ветер, зря Маринка считает его легкомысленным папенькиным сынком. Он говорил мне, что хочет применить на практике те знания, которые вбивали в него столько лет. Его отцу всего пятьдесят два года, на здоровье не жалуется, так что, как минимум, еще лет двадцать сможет сам управлять своей империей, а ему хочется создать что-то свое, может, даже собственную империю построить. Но главное, что меня радовало, это то, что его постоянное место работы будет располагаться в Питере. Я пожелала ему успехов и сказала, чем сейчас занимаюсь.
– Я люблю тебя, – прошептал он и быстро отключился. Видимо, отец был рядом.
Некоторое время, блаженно улыбаясь, я смотрела на противоположный берег, лишь потом вернулась к работе. Когда эскиз был закончен, уже смеркалось. До дома было всего минут десять ходу, но за это время набежали тяжелые тучи, и заметно потемнело. Я порадовалась, что успела все вовремя. Выйдя из лифта, я едва не столкнулась с худеньким подростком в черном спортивном костюме и надвинутой на глаза бейсболке.
– Вероника, мне нужно с вами поговорить, – произнес он взволнованным (женским!) голосом.