Около старого домишки, в котором, судя по рассказам подруг, проживала болтливая старушка, стояла машина «скорой помощи». Мне стало не по себе. Конечно, со старым человеком может что угодно случиться, но ввиду моей подозрительности, значительно обострившейся в последнее время, мне показалось это неслучайным. Я быстро дошла до бетонного ограждения и повернула назад. В голове билась какая-то невнятная мысль, которую я никак не могла ухватить. Что еще рассказывали подруги о своем визите сюда? Заморосил дождь, и я открыла зонтик, заодно укрываясь от возможных любопытных взглядов. Во дворе желтого дома я заметила целое скопище машин – и грузовых, и легковых, не проехать, не пройти. Может, поэтому Женька предпочитал оставлять машину снаружи? Тут я боковым зрением заметила, как из дома старушки вышли двое мужчин в белых халатах с носилками в руках. Лицо старушки было открыто, значит, жива, и ее везут в больницу. «Дай Бог ей здоровья!» – произнесла я про себя, надеясь, что Там, Наверху, меня услышат.
Тем временем я миновала желтый дом, дождь усилился, а я продолжала свои попытки вспомнить, что еще рассказывали подруги. И я вспомнила! Непонятное сооружение на соседнем участке, которое они описали как-то невнятно. Я как раз находилась возле этого участка и остановилась, пытаясь рассмотреть блестящую крышу. Ничего такого видно не было, может, солнца не хватало. Невзирая на дождь, уже припустивший по-настоящему, я ступила на заброшенный участок и, раздвигая высокую траву, направилась вглубь. Вскоре я была вознаграждена за свое упорство, чуть не врезавшись в непонятное строение. Только вот оно было покрыто не новеньким оцинкованным железом, а чем-то ржавым, хотя и не ветхим. Кому понадобилось менять новую крышу на старую? И, главное, зачем? Кому – пока непонятно, а зачем – очевидно. Не хотели привлекать внимание к этой постройке. Катя говорила, что она похожа на улей, Вероника – что на погреб. Мне же она показалась большим скворечником. Я обошла ее по периметру, но никаких входных отверстий, куда бы могла залететь птичка, не обнаружила. Передний и задний фасады смыкались с крышей, по бокам карнизные свесы были довольно длинными, так что заглянуть под них было не так-то просто. Тогда я просунула туда руку. Боковые стены не смыкались с крышей, оставляя свободное пространство сантиметров в двадцать, а то и больше. Предположив, что постройка полая, я просунула руку глубже, для чего мне понадобилось опуститься на одно колено, и вскоре натолкнулась на препятствие. Это была металлическая решетка. Ее ячейки были небольшими, даже маленькой птичке не удалось бы проскользнуть сквозь такую преграду, но разделяющие их планки были узкими, что не мешало свободному доступу воздуха.
Я поднялась на ноги, обнаружив, что раскрытый зонтик валяется в стороне, а с меня ручьями льется вода. Затем и озноб почувствовала. Нужно было поскорее убираться отсюда. О назначении странного сооружения я догадалась сразу. Это была вентиляционная шахта – вот что значит инженерное образование. Через эту шахту воздух подавался в подвал. Судя по всему, этот подвал был просто огромным и располагался не только под желтым домом, но и под соседним участком. Что же там скрывается? Похоже, склад. Но для поддержания работы склада вряд ли нужно такое большое количество энергии. Значит, все-таки какое-то производство, тайное производство. Неужели Вероника была права, предположив, что деятельность фирмы «Цвета лета» связана с наркотиками? Тогда, зачем им был нужен Женька с его умениями? К тому же, я по-прежнему была уверена, что он не стал бы связываться с грязными делишками. Опять ничего не сходилось. Озноб становился сильнее, думаю, не только от холода, но и от нервного напряжения. Я подняла зонтик над головой, хотя это уже не имело большого смысла, и заспешила к дому. По счастью, по пути мне никто не встретился, машины мимо не проезжали, и я понадеялась, что мой визит на улицу Короленко остался незамеченным. Меня уже по-настоящему трясло, мысли путались, и я решила отложить размышления до более подходящего времени.
Когда я вошла в квартиру, мама с радостной улыбкой устремилась ко мне, затем на ее лице отразился ужас, и она стала стаскивать с меня мокрую одежду.
– Ты, что, в луже валялась?
– Поскользнулась и упала, – промямлила я.
Мама сопроводила меня в ванную, но, даже стоя под горячим душем, я никак не могла согреться. После душа я надела халат Алексея, так как мамины вещи мне не годились. В отличие от меня, она была миниатюрной женщиной. От нее мне достались только глаза, в остальном я была похожа на своего отца-попрыгунчика. Я засунула мокрые вещи в пакет, чтобы удержать маму от порыва немедленно все постирать. Праздничный обед был уже готов, и мне не хотелось оттягивать его начало. Мама нашла в своих закромах мои старые джинсы, футболку и шлепанцы, так что кое-как меня экипировали. Обед прошел в очень дружелюбной обстановке, я бы даже сказала, что в по-семейному теплой. Вот и говори после этого, что штамп в паспорте не имеет значения. Я редко пью крепкие напитки, но Алексей настоял на том, чтобы я выпила водки. Внутренняя дрожь немного утихла, хотя до конца так и не прошла. После обеда я вызвала такси, мамин жених снабдил меня своей курткой, чтобы я по дороге не околела, и я отправилась домой.