– Эй, есть здесь кто? – Голос был не моим, слишком хриплым и тихим.
Никто не отозвался. Это окончательно меня подкосило, и я провалилась в беспамятство. Вынырнув из него через какое-то время, я опять открыла глаза, но перед ними были только расплывчатые черно-белые пятна. Неужели грипп дает осложнения и на зрение? Тут я услышала шаги в коридоре, затем скрипнула дверь.
– Ну, наконец-то, наша спящая красавица проснулась! – раздался молодой и жизнерадостный женский голос.
Я решила, что он принадлежит медсестре, врачи разговаривают как-то иначе. Медсестра подошла ко мне и взяла за руку.
– Вы помните, как вас зовут?
– Конечно, – прохрипела я. – Марина Дубкова. Я все помню, только в глазах расплывается.
– А где вы живете?
– На Четвертой линии.
– Отлично! Доктор так и думал, что вы вскоре должны очнуться, специально задержался, хотя его рабочий день уже закончился. Вас отключили от всех аппаратов еще несколько часов назад.
Она удалилась, дверь опять скрипнула. И тут позади меня раздался голос. Он был хриплым и сиплым одновременно, и непонятно, кому принадлежал – мужчине или женщине. А еще он был очень тихим.
– Ты, сука, не вздумай нигде упоминать улицу Короленко, иначе станешь сиротой, а потом и до тебя доберемся. И своей подружке-художнице передай, чтобы рот не открывала, а то останется без дочери. Ты меня поняла?
От ужаса я зажмурилась. Нет, такого не может происходить в действительности, это мне снится. А, может, галлюцинации появились?
– Ты меня поняла? – чуть громче повторил зловещий голос.
– Поняла, – выдавила я, лишь бы поскорее от него отделаться.
Видимо, мой ответ показался ему не слишком убедительным, и он постарался усилить впечатление.
– Как только ты пожалуешься в полицию, мы сразу об этом узнаем. Учти, мы доберемся до тебя и твоих близких в любом месте, где бы вы ни находились. Теперь поняла?!
– Да.
Больше он ничего не произнес, а я ощутила легкое дуновение и какой-то знакомый-незнакомый запах, который пробился сквозь специфические запахи больницы. Затем раздался легкий скрип двери. Может, скрип мне почудился? Сердце колотилось, как бешеное, боль раздирала голову, но зато моя кратковременная амнезия закончилась. Теперь я знала, что оказалась в больнице не из-за осложнений после гриппа, а в результате аварии. Зачем мне понадобилось разворачиваться на том трухлявом мосту? Почему я сначала с него не съехала? Непонятно, как по нему удалось проехать тяжелой фуре. А вот мне не удалось, я не справилась с управлением и… , пробив ветхое ограждение, свалилась с моста. Какой там была высота, я не помнила. Помнила только тот ужас, который меня охватил, а затем темнота. Кто меня спас?
Затем воспоминания добрались и до нынешнего момента. Был ли тот зловещий голос или он мне пригрезился? В больной голове что угодно может произойти. Тут я вспомнила легкое дуновение, которое едва коснулось моего лица. Может, это ветер нашептал мне те зловещие слова? Значительно ослабевший, но все еще уловимый посторонний запах это опровергал. Значит, голос был, и был человек, который мне угрожал. И не только мне, но и Веронике. Почему он Катю не упомянул? Неужели не знал, что нас трое? Знал о моей матери, знал о дочери Вероники, но не знал о Кате? Что-то не складывалось. Ах, если бы голова не болела так сильно, я бы обязательно во всем разобралась! Ладно, когда Катя объявится, кое-что прояснится. Пока придется исходить из того, что зловещий голос все-таки был, и вести себя соответственно, и придумать, как половчее выпутаться из своей лжи. Скоро мне начнут задавать вопросы. Как и зачем я оказалась на лесной дороге? Зачем приплела Катю к своим объяснениям? Где же набраться сил и сообразительности, чтобы выкрутиться без больших потерь? От боли и усталости я прикрыла глаза, надеясь на время ускользнуть в спасительный сон.
Но не тут-то было. Дверь опять заскрипела. Почему она такая скрипучая? Пришлось опять открыть глаза, и я увидела, как ко мне приближаются два белых пятна. Похоже, зрение понемногу восстанавливалось.