– Здравствуйте, Марина, – произнес приятный мужской голос. – Наконец-то я знаю, как к вам обращаться. Я – ваш лечащий врач Константин Викторович. Как вы себя чувствуете?
– Больно, – выдавила я, едва удерживая слезы от жалости к себе.
– Где именно?
– Везде, но особенно болит голова.
Он взял меня за руку и нащупал пульс.
– Что-то сердечко бьется слишком часто. Вы чем-то взволнованы?
Что за дурацкий вопрос.
– Конечно. Очнулась – все болит, ничего не вижу…
– У вас перед глазами чернота? – взволнованно спросил доктор.
– Нет. Сначала было просто что-то расплывчатое, а, когда вы вошли, увидела, как ко мне приближаются два светлых пятна.
– Ну, слава богу! – облегченно произнес Константин Викторович. – Скоро зрение полностью восстановится. Запаситесь терпением.
– Второе пятно – это я, – кокетливо проворковала медсестра. – Меня зовут Вера.
– Очень приятно, – буркнула я. Мне было не до вежливости. Скорей бы сделали укол! Я ужасно устала от боли. Но доктор никуда не торопился.
– Вы помните, как оказались здесь?
– Нет.
– А помните, почему здесь?
– Я попала в аварию.
– В автомобильную?
– Разумеется. Не в авиационную же.
– Странно. В тот день, когда вы к нам поступили, я как раз дежурил. Я сам проводил первичный осмотр. В скорой сказали, что нашли вас на лесной дороге, ни о какой аварии не упоминали. У вас сильное сотрясение мозга, несколько сломанных ребер, множественные ссадины, некоторые из них довольно глубокие, был болевой шок, а еще – высокая температура. Сердце могло и не выдержать. Пришлось ввести вас в искусственную кому. Наверное, вы долго пролежали на той дороге, а тогда шел сильный дождь, вы промокли и переохладились. Вся ваша одежда превратилась в грязные лохмотья.
– Наверное, вы приняли меня за бомжиху.
– Нет, что вы! На бомжей у нас глаз наметан. Под вашими лохмотьями обнаружилось ухоженное тело, а еще маникюр, педикюр. Моя ассистентка заверила, что ваши лохмотья совсем недавно были дорогой одеждой и еще более дорогим бельем. Признаться, ваши травмы поставили меня в тупик. Многочисленные ссадины совсем не напоминали последствия автомобильной аварии, на избиение тоже не похоже. Создавалось впечатление, что вас долго тащили по неровной дороге.
Он еще что-то говорил, а я сосредоточилась на одной фразе, которую он произнес в самом начале. «В ТОТ день я как раз дежурил.».
– Доктор, сколько я здесь нахожусь?
– Двое суток.
– Почему же тогда здесь нет моей мамы? Доктор, вы ей сообщили?
– Интересно, каким это образом? – усмехнулся он. – Мы не знали, кто вы. При вас не было ни документов, ни телефона. Но мы сразу сообщили в полицию. Приходил полицейский, наводил справки.
– И к вам в палату заходил, – вступила в разговор Вера. – Сидел, держал за руку и что-то шептал, будто влюбленный. Говорят, вчера два раза появлялся и сегодня с самого утра нарисовался.
– И чего он здесь мельтешит? – проворчал Константин Викторович. – Сказал же, что сообщим, когда незнакомка придет в себя. – Затем он обратился ко мне: – продиктуйте номер телефона, Вера позвонит вашей матери. И еще, Вера, – теперь он обращался к медсестре, – позвони этому влюбленному полицейскому и скажи, что Марина пришла в себя, но пусть он завтра приходит. Сегодня ей и визита матери хватит.
Медсестра удалилась, а доктор еще некоторое время меня осматривал, подробно рассказывал о моем состоянии и перспективах на будущее. Перспективы меня не порадовали. Предстояло длительное восстановление. Помимо последствий травм и сотрясения мозга могли проявиться и последствия искусственной комы, это совсем не безобидная процедура. А сейчас главным было не допустить развития пневмонии или бронхита, так как при сломанных ребрах кашель не только очень болезнен, но и небезопасен. Каким-то чудом мои сломанные ребра не нанесли заметных повреждений внутренним органам, хотелось бы, чтобы так оставалось и впредь. Температуру сбить удалось и нужно очень внимательно следить за тем, чтобы она не вернулась. О, боже! От его слов мне захотелось заплакать, и на глазах выступили слезы.
– Все-все, ухожу, – отреагировал доктор на мои слезы, – сейчас отправлю к вам Веру, пусть сделает обезболивающий укол, а перед сном еще один.
Я благодарно на него посмотрела и чуть не вскрикнула от радости.
– Доктор, я вас вижу!
Он остановился в дверях.
– Четко?
– Не совсем, чуть-чуть расплываетесь.
– А вы слезы протрите.
Я вытерла слезы краем простыни и рассмеялась.
– Оказывается, вы моложе, чем я думала.
– Мне тридцать пять, а вы думали, сколько?
– Думала, не меньше сорока, а теперь дала бы и тридцать.