Я не знала, что и думать. Вроде бы не сумасшедший. Тогда, в чем дело? Неужели и впрямь влюбился в меня с первого взгляда? Когда же он меня впервые увидел – в среду в приемном отделении, грязную и в лохмотьях, или позднее, лежащей на больничной койке и всю забинтованную? Впрочем, неважно, все равно похоже на бред или сказку. Тут я вспомнила рассказ медсестры о симпатичном сыщике, который каждый день появлялся в больнице и подолгу сидел возле меня, держа за руку. Значит, правда. Внутри, где-то в области сердца, что-то зашевелилось. Давненько такого не было. Я повнимательнее присмотрелась к новому знакомому, пока он продолжал рассказывать о своем расследовании. На первый взгляд, он не подходил под мои стандарты. Мне нравились мужчины изысканные, утонченные и элегантные, таившие в себе какую-то загадку. В сыщике ничего этого нет. Одет непритязательно, весь нараспашку – вывалил на меня черт знает что без всякой подготовки, и я теперь не знаю, что с этим делать, почему-то не получается оставаться равнодушной.
Тем временем сыщик продолжал свой рассказ. В среду он по служебным делам был в том районе, дежурный был в курсе его местонахождения, поэтому позвонил ему, когда поступило сообщение о найденной незнакомке. Мол, посмотри, что к чему, может, там ничего криминального и нет. Когда он прибыл на место происшествия, скорая уже уезжала. Он остановил ее и, выяснив, в какую больницу везут, сам еще некоторое время потратил на осмотр окрестностей. Лесок был захламлен, виднелись следы пикников, но явно не сегодняшних, да и тот день был слишком ненастным, чтобы кому-то в голову пришло проводить там время. Как и зачем здесь оказалась одинокая женщина? А, может, не такая уж и одинокая, ведь кто-то вызвал скорую помощь. Тогда еще автор звонка был неизвестен. Сыщик поехал в больницу. Впервые он меня увидел в приемном отделении, грязную и в лохмотьях, но его эти внешние признаки не ввели в заблуждение. «Я увидел прекрасную женщину, попавшую в беду, – сказал он, – и решил во что бы то ни стало спасти ее и наказать обидчиков.». Почему-то в его исполнении это высказывание не казалось слишком уж пафосным.
Добросовестный полицейский больше двух часов провел в больнице, ожидая диагноза, и даже, когда его услышал, не хотел уходить. Он уверял, что чувствовал незримую нить, которая нас связывает, и боялся, что после его ухода эта нить ослабнет, и я умру, но доктор заверил его, что такого не случится. На следующий день дождь прекратился, и капитан Коростылев опять направился в тот лесок, однако особо в него не углублялся. Обильные дожди сделали его практически непроходимым. Он немного покрутился на самом краю, но ничего интересного не обнаружил, даже следов скорой помощи и его автомобиля не осталось. Он пришел к выводу, что кто-то просто хотел спрятать мое еще живое тело в этом лесу, но мальчишка-велосипедист его спугнул, и тот бросил меня на дороге. При этих словах меня передернуло, а Егор, я и не заметила, как мысленно назвала его по имени, погладил меня по плечу и улыбнулся, мол, все неприятности позади.
Дальнейший рассказ был коротким. Главной его задачей было установить, кто я. Он просматривал все сведения о пропавших, но никто меня не искал. Это казалось странным. Почему меня никто не хватился за два дня? Может, я приезжая? Он приезжал в больницу, сидел возле меня, рассказывал о себе и задавал бесчисленные вопросы. Только вчера вечером он узнал, кто я такая. Сразу навел справки и облегченно вздохнул, узнав, что я не замужем и детей у меня нет. Когда вчера он появился в больнице, я уже спала, но он все равно прошел в мою палату и долго держал меня за руку.
– Вот видишь, мы совсем не чужие, – заметил он.
Накануне после одностороннего общения со мной он отправился к моей маме, где побеседовал с ней и Алексеем. От него он и узнал, что я попала в автомобильную аварию. Сегодня с утра, надев резиновые сапоги, бравый капитан отправился на поиски злополучного моста. Речушка или ручей, в который упал мой автомобиль, несмотря на обильные дожди, был неглубоким, так что виднелась не только крыша автомобиля, но и окна.
– Как тебе удалось из него выбраться? – Два голубых лазера уставились на меня.
– Понятия не имею, – отозвалась я. – Последнее, что помню, это падение, а потом темнота. Даже боли не помню.
В общем, Егор позвонил в дорожную полицию, и те обещали в ближайшее время заняться покалеченным автомобилем. До сих пор, большей частью, он рассказывал, а я слушала. Теперь он начал задавать вопросы, что мне нравилось значительно меньше.