– В жизни всем рано или поздно приходится иметь дело с такими вещами. Знаешь, кто ты после своих слов? – спросил он, хотя, по моим ощущениям, сам с радостью ответил бы.
– Трус? – предположил я.
– Трус, – вкусно протянул он, едва не причмокнув от удовольствия.
– Если хочешь, я с тобой поеду, – сказал я.
– А поездов ты не боишься?
– Нет, если сижу днем в середине вагона спиной по ходу движения.
Образ мыслей Джерарда меня не на шутку удивил. Мне казалось, мы оба принимаем как данность то, что мы трусы; что на любом уровне существования инстинкт самосохранения и здоровая осторожность преобладают у нас над бескорыстием и страстью к приключениям. Я думал, мы оба гордимся этим, и трусость наша – признак ума. Так что апеллировать к моей смелости – дело пустое. Эту тему мы обсуждали под передачу о некоем американском политике, который решил, что война во Вьетнаме – самое время для долгого отпуска в Канаде. А мы бы пошли на такую войну или тоже сбежали бы в какую-нибудь нейтральную страну? Поразмыслив, мы заключили, что пошли бы воевать, ибо уклоняться от призыва боязно, а для бегства не хватило бы решимости. Игнорировать приказ ни у меня, ни у Джерарда мужества недостало бы.
В конце концов в Корнуолл мы отправились не поездом, а на взятом в аренду автомобиле. Джерарду сия идея не нравилась по причине вреда выхлопных газов для окружающей среды, но мы уговорили Лидию поехать с нами, и собаку тоже решено было взять, так что на круг выходило дешевле, чем поездом. Это Джерарда окончательно убедило, тем более что, как выяснилось впоследствии, машина досталась нам бесплатно.
Мы отправились в путь на следующее утро после того, как получили вызов на опознание тела. Я тут же обратился в фирму по аренде автомобилей, затем, отдав всего себя работе, провел краткое расследование случая продажи партии некачественного эластичного каната для прыжков с «тарзанки». Сказать Адриану, что вопрос мне удалось решить по телефону, я не удосужился. Десятиминутного визита на чай – или что у них там в Девоне подают – было, по-моему, вполне достаточно, чтобы убедить его в моей добросовестности. Видимо, канат после первых десяти прыжков потерял эластичность, перестал пружинить, отчего прыгуны получали вывихи и растяжения лодыжек и рисковали сломать шею, врезавшись головой в страховочные маты. По счастью, погибнуть никто не успел, только чуть не зашибли насмерть члена парламента на торжественном открытии какого-то луна-парка. От комментариев воздержусь; скажу лишь, что умышленно подставил под удар невинных людей, давая операторам «тарзанки» еще раз проявить себя в сезон поп-фестивалей. Зато автомобиль мы получили бесплатно.
Нам очень повезло, что Лидия согласилась составить нам компанию. Перед отъездом в Корнуолл она всю ночь носилась как заведенная по нашей квартире, чтобы подготовить все к выходу. С собой она захватила видеокассету с «Касабланкой», которую я согласился посмотреть, потому что «Касабланка» – один из фильмов, не знать которые неприлично и смотреть надо, даже если ужасно не хочется. Кроме того, его видели почти все девушки, что открывает новые горизонты для глубоких и интересных бесед. Против черно-белых фильмов у меня есть некое предубеждение, поскольку мои родители не смотрят их с 1976 года, когда купили цветной телевизор. По словам папы, крайне неразумно вложить деньги в цвет и продолжать смотреть черно-белое кино. Пожалуй, он прав.
Разумеется, периодически мы останавливали пленку: сначала в рекордные сроки кончилось пиво, и я пошел купить еще; дважды Джерард отходил к телефону, первый раз на двадцать минут, второй – на час.
Как будто этого мало, мы с Джерардом продолжали испытывать терпение Лидии, в кульминационный момент громко обмениваясь впечатлениями о полицейских из Корнуолла. «Из всех решеток мира вам придется выбрать эту, голубки мои!» – орали мы, немилосердно передразнивая их выговор. Тогда я подумал, что Лидии будет приятно, если завести разговор непосредственно о фильме.
– Немногие знают, что у Хэмфри Богарта был роман с Авой Гарднер, – заявил я, будто провоцируя их возразить.
– Которая потом вышла за Фрэнка Синатру, – к моему изумлению, подхватил Джерард. Я-то думал, он терпеть не может Фрэнка Синатру, потому что тот носил костюм и не пел о «насущных проблемах» и «правах рабочих».
– Тише, – попросила Лидия. – Телевизор не средство общения.
– Так напиши им об этом, – посоветовал Джерард.
Я хохотнул.
– Заткнись, пожалуйста, заткнись! – воскликнула Лидия, не отрывая глаз от экрана.