Опыта в кулинарных делах у Миланы было немного, но кое-что она готовила: кашу, яичницу, макароны с сыром. А вот отбивные – ни разу!
Кусок мяса возвышался посередине стола, как таинственный остров из древних легенд.
«И как его резать - вдоль или поперек? А толщина – в палец? Или на два? Как-то раньше не думалось, что новогодний подарок еще и кормить придется!»
Внезапно пришедшая идея была ясной и простой, как все гениальное:
«У кого следует искать помощи в таком сложном и деликатном деле, как приготовление пищи? А уж тем более для особого гостя? Правильно!»
Милана коснулась амулета связи и послала мысленный призыв.
Ответ пришел сразу. Вначале только звук - послышался мягкий, умиротворяющий шум воды. Многочисленные потоки били каскадом, перемешивались, переплетались, создавая единый ансамбль, в котором каждая струйка исполняла собственную, написанную специально для нее партию.
«Фонтан? - Милана погрузилась в открывшееся изображение. - Да, именно фонтан, угадала!»
Перед глазами возникла просторная комната-зала, с высоким куполообразным потолком и стенами, расписанными витиеватым орнаментом. К помещению примыкал внутренний дворик, укрытый от палящего солнца тенью экзотических деревьев.
Здесь, в прохладной близости фонтана, на сооруженном из дорогих ковров ложе, отдыхал хозяин дома.
Пользуясь тем, что она всего лишь невидимый наблюдатель, Милана бесцеремонно разглядела владельца покоев - худощавого мужчину лет сорока в пестром шелковом халате. Тонкие, слегка желтоватые пальцы незнакомца унизывали драгоценные кольца, темные с проседью волосы были зачесаны назад, в раскосых глазах читались надменность и непреходящая скука.
- Восточный правитель? - заинтригованно пробормотала Милана. – Маман выходит на новый уровень?
И еще раз быстро оглядела комнату, ища глазами...
- А где же она сама?
Легкими, невесомыми шагами, словно фея, ступающая по воздуху, в залу вошла... нет, грациозно вплыла!.. перед правителем явилось юное создание совершенной, воистину небесной красоты. Белокурые локоны прелестницы рассыпались по округлым плечам, ярко-синие глаза светились трогательным очарованием невинности.
Милана с трудом сдержала завистливый вздох:
«И почему рядом с матерью вечно чувствуешь себя... Во-первых, толстой! Во-вторых, неуклюжей! А в-третьих, абсолютной старухой!! Понятно, что магия. Но в мамином исполнении любые чары выглядит высоким искусством, доступным лишь избранным».
Маман почтительно поклонилась хозяину. Заиграла музыка.
Руки красавицы языками пламени взлетели вверх, гибкое тело, поймав ритм, начало двигаться в зажигательном танце.
Хотя назвать это действо танцем язык не поворачивался! Маман словно проживала целую жизнь - от рождения и до смерти. Рассказывала историю человека, а может, целого народа. Здесь было все: любовь и ненависть, радость и боль, благородство и предательство, сладость победы и нестерпимая горечь поражения.
Со снисходительным ожиданием Милана следила за выражением глаз правителя:
«Куда он денется! От любовных чар высшей пробы даже защитные амулеты не спасут».
Маска равнодушия медленно сползала с лица богача, сменяясь вначале искренним удивлением, затем восхищением и, наконец, переходя в глубокое потрясение. Слезы восторга катились по его впалым щекам, а на губах играла по-детски счастливая улыбка.
Закончив танцевать, маман изобразила грациозный поклон и, взяв со стола широкую чашу-пиалу, поднесла очарованному зрителю. Залпом выпив напиток, правитель протянул руку, желая коснуться прекрасной танцовщицы, но...
Яркий фейерверк осыпался на пол разноцветным конфетти. Мамы в комнате больше не было.
Милана понимающе улыбнулась:
«Не только у отца страсть к эффектам!»
Изображение дорогих покоев сменилось новой картинкой. Маман сидела на уединенной скамеечке в городском саду и беззвучно шевелила губами, словно напевала про себя.
Хотя понятно, что она просто разговаривала по магической связи. Защитного барьера не было – то ли маман не возражала, чтобы дочь узнала содержание беседы, то ли просто забыла его установить.