— А где, говорите, стоит этот «Фольксваген»?
— Да вот здесь, на углу Щорса и Жуковского.
— Сыч его даже на стоянку не ставит, всё равно никто не угонит, знают, чья это тачка.
— Тут идти две минуты, — пояснил Пепел.
— Ладно парни, спасибо, — сказал Кижаев поднимаясь на ноги. Он пожал руку Пеплу, затем подал ладонь его другу, а когда тот протянул свою неожиданно коротко и резко ударил парня левой рукой под дых. Жмуня захрипел и согнулся. По-прежнему пожимая его руку, Кежа показал ему свой небольшой кулак.
— Не обижайся, не со зла. Должок вернул, понял?
Тот согласно кивнул головой и заторопился вниз по лестнице вслед за своим корешком.
Но его новый юный друг Пупок уходить не спешил.
— У тебя ещё такой колбасы нет? — спросил он Кежу.
Игорь рассмеялся, распахнул дверь.
— Ну, заходи, колбасоед.
Пропустив гостя вперед, он развернул его за плечи лицом к кухне и, дав легкого пинка, направил на путь истинный.
— Можешь съесть всё, что найдешь в холодильнике, — крикнул Кежа вслед гостю.
Когда через пять минут одевшийся потеплее Кижаев зашел на кухню, Пупок поглощал бутерброд размером со школьный портфель. От тепла и пищи пацан раскраснелся и жмурился от удовольствия как мартовский кот. Глянув на курносую, конопатую физиономию пацана Игорь рассмеялся и спросил: — Тебе домой то не пора, парень? Родители, наверное, волнуются?
— Не-а! — замычал Пупок, и с трудом проглотив очередной кусок своего бутерброда, пояснил. — У меня еще пять братьев и две сестры. Я тут три дня дома не ночевал, так матуха этого даже не заметила.
— Убивать надо таких родителей, — пробормотал Игорь. — Вот, предки пошли, что твои, что Лолкины. Никакой ответственности. Ладно, пошли, на ходу доешь, — подогнал Кижаев пацана после того, как посмотрел на часы. — Покажешь мне эту самую тачку.
Уже в подъезде, на самом выходе, Игорь споткнулся обо что-то тяжёлое, отозвавшееся на удар сапога металлическим звоном. Кежа пошарил в темноте рукой, и нашёл небольшой, сантиметров тридцать, обрезок старой водопроводной трубы. С одной стороны его утяжелял косо срезанный автогеном набалдашник навеки сросшегося с помощью ржавчины фланца. Рассмотрев свою находку в свете уличного фонаря, Кежа понял, что именно этой штукой два кривовских «педираста», как обозвала их Лолка, и нахлобучили его в прошлый раз. Невольно почесав ещё вполне конкретную шишку, Игорь железяку не выбросил, а сунул в рукав куртки, благо обшлаги её были на резинке. После этого он спросил пацана: — А как тебя на самом деле зовут?
— Николай, — солидно назвался пацан и, сунув руки в карманы куртки чуть оттопырил локти вперед, подражая манере Кижаева ходить.
— Ну а меня зовут Игорь, можно Кежа.
Они пожали друг другу руки, и пошли дальше.
— И сколько тебе лет? — спросил Игорь своего невольного спутника.
— Двенадцать.
— Да ну? — удивился Кежа. — А я думал меньше.
— Да у нас порода такая, что батя малой, что матуха ростом не вышли. И братья у меня как чеснок — с каждым разом всё меньше.
— Заряд, значит, у твоего бати кончается. Ты ему, презервативы, что ли, купи, чтобы больше не рожал.
— Ага, ему надо. Жрать дома совсем нечего, а матуха снова беременна.
До нужного им места они действительно добирались не более пяти минут. Все это время Николай развлекался тем, что с периодичностью Биг-Бена взрывал небольшие петарды, оглашая ночной воздух диким грохотом.
— У тебя они когда-нибудь кончатся? — спросил Кежа, когда ему надоела вся эта пальба.
— Эти скоро. Но у меня в гаражах ещё припрятаны две коробки, — похвалился пацан, закидывая в сторону очередной заряд.
— Сколько же ты их накупил?
— А я не накупил, я их свистнул, большую такую коробку — целый ящик. Сейчас уже мало осталось.
На очередном перекрестке Пупок остановился и ткнул пальцем в приземистый «Фольсваген», стоящий у подъезда углового дома.
— Вот она, та самая тачка. А сам Сыч на третьем этаже живёт. У меня там, напротив него, Лёшка живёт, одноклассник.
— Окна его квартиры сюда выходят?
— Ага, вон они.
Оглядевшись по сторонам, Кижаев спросил: — Как думаешь, тачка на сигнализации?
— Ясен хрен! — даже удивился этому глупому вопросу пацан.
— И что же нам теперь делать? Впрочем, ты можешь идти домой.
— Чё я там ещё не видел? Давай я лучше тебе помогу.
— А что ты можешь делать?
— А всё, что угодно.
Игорь уже с интересом рассмотрел курносое, хитрое лицо пацана.
— А не боишься? За то, что я хочу сделать, можно не только по шее получить, голову открутить могут.
— Ну, — хмыкнул пацан, — это еще мы посмотрим кто кому.
— Ну что ж, Николай, — Игорь доверительно положил руку на плечо парнишки. — Значит, тогда сделаем так…
Валерий Сытин, по кличке Сыч, тридцатипятилетний рослый мужик с солидным животиком, как раз собирался ложиться спать. Почесывая грудь, он вошел в спальню, покосился на давно спящую жену и поморщился. Прошло пять лет после свадьбы, и Светка, родив ему двух пацанов, в полтора раза прибавила в весе, обзавелась вторым подбородком и воспринималась мужем как некий кухонный комбайн, не более. Валерия это бесило. Привыкший чувствовать себя неким сексуальным агрегатом он никак не мог удовлетворить собственную жену, за что ею был нещадно попрекаем. А ведь на стороне Валера отрывался с прежней лихостью.
Долго размышлять об этом парадоксе ему не пришлось. Лишь только задница Валерия коснулась упругой кровати, как с улицы донеслось курлыкающее улюлюканье противоугонной системы его «Фольксвагена». Подпрыгнув, как на батуте, Сытин метнулся к окну. Около его машины стоял какой-то маленький пацан и явно ковырялся в дверном замке. Взобравшись на подоконник Валерий высунулся в форточку и закричал: — Ты, козел, я спущусь, я тебе сейчас же уши оторву! Уйди от машины!
Пацан покосился вверх и спокойненько продолжил свое чёрное дело. Сытин перешел на мат, слюна из его рта щедро летела на улицу. Но словесные угрозы ни как не действовали на хилого угонщика. Всё так же с руганью хозяин крутой тачки метнулся к выходу, натягивая на ходу трико.
— Ты чего там разорался? — хриплым, с спросонья голосом, спросила его жена, приподнимаясь с постели.
— Обстругаю как Буратино! — прорычал её разъяренный супруг.
— Говорила же я тебе — ставь машину в гараж! — крикнула уже вслед Валерке супруга. — Всё тебе лень потом пешком идти.
Сыч послал ее к родимой мамочке и, захлопнув дверь, быстрым темпом понесся вниз по ступенькам.
"Угнать не угонит, но замок, скотина, попортит", — думал он, перепрыгивая через три ступеньки. На первом этаже не было света, но автовладелец скорости не сбавил, так на полном ходу он и споткнулся об растянутую поперёк ступенек Кежей проволоку, пролетел весь лесничный пролёт, и с грохотом врезался лбом в дверь. Ошеломлённый таким полётом Сыч приподнялся, было, но тут же снова лег, получив по затылку сильный удар тяжелым предметом.
Кежа сделал ему общую анестезию тем же самым обрезком трубы, что опробовал на собственной голове. Первым делом он нашарил на полу ключи от машины, и, выйдя на крыльцо, отключил проклятую бибикалку. После этого он вернулся в подъезд и с помощью Николая той же самой проволокой связал руки Сыча за спиной. Заведя машину, Игорь подогнал ее вплотную к крыльцу и с трудом погрузил живой груз на заднее сиденье автомобиля.
Задремавшая, было, жена Сытина, услышав снизу звук отъезжающей машины, слегка удивилась.
"Чего это он, решил в гараж её увести? А потом через полгорода в одном трико попрется? Во дурак! Отморозит себе весь агрегат".
Но, немножко поразмыслив, Светлана решила, что так ему, козлу, и надо. Не хочет жену слушать, так пусть побегает ночью голяком. Все равно от него пользы как от того же самого легендарного козла, с агрегатом, или без агрегата. И, перевернувшись на другой бок, она преспокойненько уснула.