Он уже взялся за телефон, но Валентина его остановила.
— Ладно, раз его так активно ищут, и вам некому его ловить, тогда я могу составить компанию Юрию, — решила Валентина. Колодников слегка опешил, у самого «счастливчика» невольно вытянулось лицо.
— Чего это так то, сразу? — пробормотал он.
— Ну, раз вы говорите, что там его не было, на даче, значит, он непременно там появится. Есть такое понятие, как женская интуиция, знаете?
— Слыхал, — признался Андрей, — но не верю.
— А я верю. Так что, еду я с Юрой?
— Вообще-то, не имею я такого права, — начал бормотать Колодников. Валентина его тут же прервала.
— Если что случится, то можете написать, что я просто приехала чтобы привести продукты, находящемуся в засаде милиционеру. Если не поверят, сообщите, что у нас с Астафьевым был роман. Как?
Юрий как-то глуповато хихикнул, Колодников так же усмехнулся сквозь свои прокуренные усы. Ему всё больше нравились деловые качества этой авантюристки.
— Ну, этому поверят едва ли, — пробормотал он себе под нос, а громче уже добавил: — Это уже шантаж, Валентина Васильевна. Юр, всё дело за тобой?
Тому деваться было некуда.
— Ну, ладно, согласен я.
— Хорошо. У тебя как с финансами? — спросил он Юрия. — Там нужно жратвы набрать дня на два.
— Полный ноль, как по Цельсию, так и по Кельвину, — признался тот.
— Чёрт, и у меня сейчас ничего нету. Всё жена выгребла, да остатки мужикам отдал.
Серова совсем обрадовалась.
— Ну, вот, а я как раз вчера отпускные получила. Они мне сейчас карман жгут.
— У меня сейчас для вас и машины нет, — признался Колодников.
Выход нашёл Астафьев.
— Найдём. Позвоню Вадиму, он меня хоть куда отвезёт.
— Ну, хорошо, езжайте.
Вадик Долгушин был, как всегда, свободен, весел и беспечен. Получилось очень хорошо, что они взяли с собой именно его. Двухэтажный дом из белого кирпича вполне мог принимать хозяев и зимой, но система автономного, газового отопления оказалась отключена. Никто из них в этом не разбирался, и только Вадик сумел включить хитроумную систему газового котла. Он ещё хотел её отрегулировать, чтобы она грела на полную мощность, но Серова заставила его оставить всё на самом минимуме.
— Не надо, вы что? Если дом будет отапливаться, то Гонщик даже по запотевшим стёклам поймёт, что тут кто-то есть.
Через полчаса Вадик отбыл, и они остались вдвоём. Сначала это было как-то тягостно, потом стемнело, и они разговорились. Сидя у потухшего камина, они болтали о самом разном. Спать решили по очереди, и если Валентина добросовестно отсидела первую половину ночи, то Юрий бессовестно уснул в пять часов утра. Разбудила его в восемь Серова, и Юрий со сна долго не мог понять, где он находиться, и кто это странная женщина. Спал он всегда удивительно крепко.
От нечего делать Астафьев облазил весь дом от чердака до подвала. Было видно, что дом у Гонщика новый, и даже в подвале пахло ещё не плесенью, а известкой. В свете фонарика блеснули ровные ряды солений, и Юрий невольно облизнулся. Оба этажа оказались плотно заставлены хоть и подержанной, но ещё вполне симпатичной мебелью. Был даже телевизор, но, смотреть его, конечно, им не пришлось. Окна дома были открыты, и свет сквозь неплотные шторы и тюль был бы виден издалека. Не доделан был только туалет, и ходить по нужде приходилось на улицу. Кроме того, Гонщика явно надули со строевым лесом, поставили сырую вагонку. Пол скрипел просто жутко, особенно на втором этаже.
За день с Астафьевым по рации два раза связывался Колодников. По его словам машину Гонщика видели в другом районе области, километрах и сорока от Климовки.
— Скорее всего, его сегодня возьмут, — обнадёжил он. — Там зажали всё, мышь не проскочит.
— Так что нам, выбираться отсюда?
— Ещё чего! Сидите до упора.
— До какого упора?
— До приказа. Как позвоню, так собирайтесь. А пока сидите там… как два гуся на яйцах.
К вечеру произошли две неприятных вещи. Во-первых, похолодало. Пошёл снег, густой, плотный. Так, как «удобства» у Гонщика были на улице, то Валентина тут же пресекла попытку Астафьева удалиться по малой нужде.
— Ты куда? — спросила она, как только Юрий сделал попытку открыть входную дверь.
— Ну, в туалет.
— Нечего там следить. Вон, возьми ведро и сделай своё дело.
Юрию пришлось повиноваться.
Вторая неприятность произошла, когда уже сильно стемнело. Они как раз были на кухне, когда из угла, где находился газовый котёл, раздался какой-то не очень громкий, но ужасно подозрительный хлопок. Оказалось, что это сработал предохранительный клапан, и печь потухла. Попытка в свете свечки разобраться в его системе не увенчалась успехом. Юрий делал всё точно так же, как делал до этого его друг, но, судя по звуку и отсутствию противного запаха, газ не шёл совсем. Вывод сделала Валентина.
— Похоже, где-то там, — она махнул рукой в сторону улицы, — перекрыли магистраль.
— Да, это печально, — пробормотал Юрий, прикидывая, за сколько вымерзнет эта двухэтажная, кирпичная хибара. Как оказалось, вымерзала она гораздо быстрей, чем они думали. К двенадцати вечера они натянули на себя свои куртки, шапки, и это помогало мало.
— Эх, развести бы тут камин, — сказал Астафьев, рассматривая в темноте жерло этого символа буржуазного уюта.
— Ага, и ещё устроить фейерверк, с пальбой из пушек и вывеской: "Мы ждём тебя, дорогой хозяин".
Вскоре перестали спасать даже куртки.
— Давай поднимемся в спальню, там хоть можно шторы задёрнуть, да свечи зажечь, — предложила Валентина.
Они забрались на второй этаж, разобрали двухспальный диван, Валентина собрала со всего дома найденные одеяла и они начали зябнуть вместе. Через полчаса Валентина призналась: — Нос мёрзнет. За ночь мы так просто замёрзнем.
— И что делать? — спросил Юрий.
Она вздохнула.
— Придется прибегнуть к старому народному средству.
— Это, к какому ещё средству? — не понял Юрий.
— К водке, — сказала Серова, и выбралась из-под кучи одеял. К удивлению Юрия она, в самом деле, вытащила из одной из своих сумок бутылку водки. Астафьев никак не ожидал от своей строгой «боевой» подруги такого фортеля.
— Ого! Ты знала, что ли, что она понадобиться?
— Водка такая штука, что она нужна всегда.
— Это точно! Да, а я в погребе видел банки с огурцами, — припомнил Юрий.
— О, это было бы совсем неплохо. Я люблю солёненькое. Тащи.
Астафьев спустился вниз, начал подсвечивая фонариком, рассматривать банки, стоящие на полке. Ему показалось, что часть из них мутновата, и он начал методично отставлять их в сторону. Таких оказалось много, и, потянувшись, Юрий невольно свалил несколько банок на пол. Послышался характерный удар лопающегося стекла, Юрий отпрыгнул назад, ругнулся, и направил луч фонарика вниз. Там он увидел примерно то, что и ожидал: кучу битого стекла, сморщенные тушки огурцов, венчики укропа и белые палки хрена. Он поднял фонарик вверх, но потом снова резко дёрнул его вниз. Там было что-то иное, что-то чуждое этому вегетарианскому натюрморту. Нагнувшись, он поднял, это, и, внимательно рассмотрев, присвистнул.
Валентина давно уже нарезала колбасу, разлила водку, а Астафьева всё не было. Наконец он появился. В одной руке лейтенанта была банка с огурцами, во второй — нечто непонятное в белой полиэтиленовой плёнке. В свете огарка свечи было непонятно, что это такое.
— Это что у тебя такое? — спросила Валентина.
— Да, вот, меня вот тоже интересует, что это такое.
Он взял нож, взрезал запаянный пакет, и невольно, сматерился.
— Ёб…!
Это были доллары, четыре самодельных пачки. Судя по цифрам — только сотенные купюры.
— Ого! Где ты это нашёл? — спросила Валентина.
— В одной из банок. Она мутная была, начал отставлять в сторону, да уронил случайно.