Вахаука явно читал его мысли:
— Расскажи нам новости двора, о Митридат. Сюда, в эти дальние края, они к нам доходят, но медленно и в искаженном виде.
Кивнув, Митридат поделился такими слухами, распространение которых полагал безопасным. Он вовсе не собирался рассказывать незнакомым ему людям обо всех делах — и скандалах — Хсриша. Впрочем, излишняя осторожность его подвела, ибо когда он закончил, Таданму заметил:
— Ты ничего не сказал, о великолепный сарис, о двоюродном брате Царя Царей, великом повелителе Кураше.
— Прошу прощения, о повелитель. Я не упомянул его потому, что в последнее время он находится в своих владениях, и потому не пребывает сейчас поблизости Царя Царей, да одарит его Ахура Мазда улыбкой своей и продлит царствование его. Впрочем, насколько мне известно, повелитель Кураш пребывает в добром здравии, и я слышал, что две его молодые жены родили ему по новому сыну.
— А он небось отпраздновал эти известия, задрав юбки повивальным бабкам, — ухмыльнулся Таданму. Кураш был хорошо известен своим аппетитом и любовью к его насыщению.
Полководец задал еще несколько вопросов о Кураше. Митридат отвечал уклончиво, и Таданму от него отстал. Но Митридат все равно взял его на заметку. Именно из‑за амбиций Кураша — вернее, для того, чтобы их умерить — евнух и приехал в западную сатрапию Яуна. Отблески новой славы, которая покроет Хсриша Завоевателя, также падут и на его тезку, нынешнего обитателя — волей Ахуры Мазды — трона Царя Царей.
Митридат осушил свою чашу и протянул ее слуге, который поспешил снова ее наполнить. Евнух сделал еще глоток, подержал вино во рту, дабы в полной мере им насладиться, и удовлетворенно кивнул. По крайней мере хоть что‑то доставило ему радость в этом путешествии на запад.
Он ценил эти маленькие радости. Пока что их было немного.
* * *
— Мой повелитель?
Митридат посмотрел по сторонам, чтобы понять, к кому же обращается молодой эллин, но потом удивленно понял, что это обращение относится к нему самому. Ну и дремучи же эти провинциалы!
— Не повелитель я, — сказал он. — Я всего лишь сарис на службе Царя Царей.
Он увидел, что безбородые щеки молодого человека покраснели.
— Мои извинения, о по… о великолепный сарис, — поправился эллин. — Тебя зовут Митридат, не так ли?
— Таково мое имя, — подтвердил евнух, добавив ледяным тоном: — У тебя передо мной преимущество, как я погляжу.
Молодой человек покраснел еще больше:
— Еще больше извинений. Меня зовут Полидор. Я думал, что Гермипп обо мне упомянул. Если ты соизволишь, то я буду твоим проводником по развалинам Афин.
— Ага! — Митридат осмотрел этого Полидора с новым интересом. Впрочем, нет, первое впечатление его не обмануло — до тридцати этому парню было еще далеко. Прикидывая, не подсунул ли ему ганзабара какого‑нибудь своего бесполезного родственника, он осторожно сказал: — Я ждал кого‑нибудь постарше.
— Кого‑нибудь, кто свободно владеет и арамейским, и эллинским? Это ты имеешь в виду? — сказал Полидор, и Митридат невольно кивнул. Эллин пояснил: — Я происхожу из рода счетоводов, о великолепный сарис. Большинство городов в этой сатрапии, особенно находящихся далеко от моря, по–прежнему ведут делопроизводство на старом языке, так что мне, естественно, пришлось выучиться не только говорить на нем, но также читать и писать.
— Ага, — снова сказал Митридат. Определенный смысл в этом был. — Что ж, посмотрим.
— Очень хорошо, — сказал Полидор. — Что ты собираешься делать? Ты будешь посещать развалины каждый день, или ты проведешь в Афинах все время?
— А как далеко они отсюда? — спросил Митридат.
— Примерно полтора парасанга.
— Добрые два часа хода в одну сторону? Что же я успею сделать за то немногое время, которое проведу на развалинах? Уж лучше я разобью там палатку и закончу дело пораньше, пусть и с меньшими удобствами. Тогда я смогу побыстрее вернуться на восток.
— Как тебе будет угодно, о великолепный сарис. Послезавтра я буду к твоим услугам.
— А почему же не завтра? — не очень‑то довольным тоном спросил Митридат. — Я могу послать слуг за тканью для палатки и другими причиндалами прямо сейчас.
— Прошу прощения, о великолепный сарис, но я, как уже сказал, происхожу из рода счетоводов. Завтра с юга придет груз серебра из Лаврионских рудников, и мне необходимо быть здесь, дабы помочь со взвешиванием и оценкой прибывшего металла. Конечно, сейчас рудники производят меньше серебра, чем тогда, сразу после покорения Эллады Персией, когда были открыты огромные залежи. Но уж на талант‑то почти наберется.