- И думать не смей, - заявила полевая мышь, жившая неподалеку в своей норке. - Я там бывала, и доложу тебе — ничего хорошего ни для мышей, ни для семян там нет. Коты — ну да, они-то процветают. И вот что я тебе скажу, золотце: чем мышь жирнее, тем для кота вкуснее. Разъешься, обнаглеешь, высовываться начнешь — тут-то тебя и сцапали. Незаметней надо быть! По крайней мере сохраним своё добро и жизни не лишимся.
И так далее в том же духе. Семечко недоумевало. Ведь оно-то слышало этот зов очень ясно. И, кажется, даже нашло способ, которым можно пробиться наверх, не переворачиваясь вниз головой. Он был очень странный, совсем непохожий на то, как привыкли расти все вокруг. Но он был! Вот только никто в него не верил, и от этого сомнения одолевали всё больше. Семечко начинало думать, что ему всё мерещится, и почти уже оставило попытки ловить неведомое тепло.
3.
Но однажды ночью всё изменилось. Там, наверху, в том мире, в который не верили подземные жители, тучи сгустились до черноты, и хлынул страшный ливень. Сухая и неподатливая почва долго сопротивлялась, но в конце концов струи воды начали просачиваться вглубь. Сдвинулись глинистые слои; корни, раскинувшиеся вширь, начали терять опору. Всё перемешалось. Открылись какие-то неведомые провалы, в которые уносило потоком и семена, и вредителей, и вообще всех, кто не успел убраться с пути. И семечко не выдержало. «Не могу больше!» - закричало оно, и макушка его треснула. Пробился маленький росток, и, не обращая внимания на то, что творилось вокруг, устремился вверх.
Это был долгий и трудный путь. Буря утихла, всё вроде бы вернулось на круги своя, но семечку — да нет, теперь уже ростку, — пути назад не было. Далеко позади остались прежние корни, и прежние советчиков уже не было рядом; земля быстро высыхала после ливня, и пробиваться сквозь неё становилось все труднее. На пути попадались совсем неизвестные насекомые и корни чужих, неведомых растений. Все они с удивлением и испугом смотрели на странное существо, растущее вверх — поперёк всей привычной жизни, - и отворачивались поспешно, а то и осыпали руганью. Потому что тут со своими не знаешь, как землю поделить, и вдруг нате вам — ещё снизу откуда-то лезут нахлебники! Отродясь такого не бывало!
Но росток не сдавался. Не нужна ему была чужая почва и чужая вода - потому что по мере того, как удлинялся его стебель, всё явственнее слышался зов того невидимого и тёплого, что приманило его из самых глубин. Оно приближалось — вернее, это сам росток приближался к нему. «Я здесь, - словно бы говорило оно, - я жду тебя. Расти поскорее!» Тепло проникало сквозь засыхающую землю, и это прибавляло ростку сил. И твёрдая глинистая земля медленно, но верно поддавалась под его напором.
И настал день, когда очередное усилие внезапно ушло в пустоту.
4.
Земля кончилась. Совершенно новое, ни с чем не сравнимое ощущение — когда ничто не давит со всех сторон, вообще ничто. Росток едва не поник на землю снова, лишённый привычной опоры. Он ничего не понимал - как выпрямиться, что есть, как дышать в этой пустоте. Его удержало тепло. Оно было теперь как никогда ощутимо — и, потянувшись к нему, росток выпрямился. Всё стало на свои места. Теперь он знал, где верх, а где низ, совершенно точно, и жизнь в темноте под землёй припомнилась ему каким-то жутким, почти нереальным сном. И он даже засомневался, можно ли это вообще назвать жизнью.
Его окружал свет — пусть серый и неясный из-за сплошных облаков, но по сравнению с тьмой внутри почвы он был ослепителен. В небольшой лужице, оставшейся от последнего дождя, впервые в жизни бывшее подземное существо смогло увидеть себя. У основания стебля пробивались два небольших и бледных зелёных листика. Росток не знал еще, зачем они, и поскольку в этом незнакомом мире у него был лишь один ориентир — развернул их ввысь, навстречу тому, что грело. И почувствовал, что непонятное тепло как будто проникает через листочки внутрь, наполняя бодростью и силой. То, что с великим трудом приходилось добывать из земли, сражаясь за каждую крупицу пищи, теперь приходило к нему как будто само — да притом неизмеримо щедрее. Росток понял, что теперь ему никогда больше не придется голодать и бедствовать.