Надеюсь, Вадик успеет передать тебе это письмо до дня рождения. Какой он верный! Он мне до сих пор не хочет говорить, где ты. Врал сначала, что видел тебя просто на улице, а ты сбежала. А теперь просто в открытую говорит, что не хочет выдавать тебя, пока ты этого сама не пожелаешь. Я, конечно, бешусь на него, но понимаю, что с таким ты будешь, как за каменной стеной, если он тебя даже от собственного отца защищает…
Эх! Не хотел я, разумеется, чтобы до такого дошло, что кто-то чужой будет должен защищать тебя от меня… Мне так больно от этого, но я знаю, что заслужил это. Прости меня, Куколка, еще раз.
Я не знаю, какой жизнью ты сейчас живешь, какие у тебя теперь увлечения и что тебе интересно, поэтому я очень долго выбирал тебе подарок и все равно не выбрал. Это очень грубо выглядит, может быть, но я хочу подарить тебе деньги. Это практично, это всегда пригодится. Я открыл счет специально для тебя, к которому привязана эта карта, что ты найдешь в конверте. Надеюсь, эти деньги помогут тебе в твоих начинаниях, какими бы они ни были. Знай, я готов поддержать тебя во всем. И хочу, чтобы у тебя было как можно меньше проблем на новом пути. Не отказывайся, пожалуйста.
Поздравляю тебя с девятнадцатым днем рождения и твоим первым днем рождения, который мы празднуем не вместе.
Еще раз прости. Очень скучаю.
Люблю тебя, Куколка.
Твой папа».
Конверт с банковской картой она сунула в один из ящиков с мелкими принадлежностями для шитья, решив, что не будет этим пользоваться ни в коем случае.
— От отца письмо? — проницательно догадалась Адлия, сидя на диване перед ноутбуком и вышивая на джинсах клиентки белую розу.
Татьяна бросила в нее удивленный заплаканный взгляд и кивнула.
— Я не собираюсь его прощать, — выпалила она резко, поднявшись на постели. — Какие бы красивые письма он не писал. Я не верю. Ни единому слову!
Она снова заплакала, быстро легла, накрывшись одеялом, и отвернулась к окну. Адлия тихо вздохнула и продолжила смотреть сериал.
Девушка бы прорыдала так неделю, а то и месяц, но после Дня Космонавтики сразу следовала еще одна тематическая вечеринка, сценарий к которой она помогала придумывать Арине. Арт-директор трезвонила с утра, раздавала задания подчиненным, будучи еще в дороге, требовала от Татьяны немедленных действий. Пришлось брать себя в руки и выезжать на работу.
— Вадик, передал тебе письмо? — спросила Арина, после того, как они полдня проездили по городу по делам и разговаривали только по рабочим вопросам.
Теперь настало время обеда. Они заехали в кофейню с изысканной кухней, где подавали любимый салат Арины с киноа, креветками и авокадо. Татьяна взяла себе капучино и сырный крем-суп и на вопрос женщины долго водила ложкой круги по густой бежевой массе в пиале.
— Он хотел через меня изначально передать, — не дождавшись, продолжила Арина. — Выходит, ты его все-таки заманила на свой день рождения.
Она усмехнулась и сунула креветку в рот.
— Прочитала?
Татьяна сделала глоток горячего кофе с пенкой. Часть пенки осталась на губах. Она ее слизала круговым движением языка и застыла, оставив кончик в правом уголке губ. Арина сверлила ее любопытством.
— Будто одно дурацкое письмо все исправит, — буркнула, наконец, Татьяна, плюхнув ложку в суп, отчего на стол вокруг пиалы упали желтоватые плотные брызги.
— А то, что было, уже ничто не исправит, — ответила Арина иронично-философским тоном.
Девушка взглянула в ее тарелку, приметив, как мясо креветок напоминает личинки крупных червей, и тут же отвела взгляд, не понимая, как такое может нравиться. Как будто нарочно Арина ткнула в креветку вилкой, зацепила зелень и, сунув это в рот, с аппетитом начала жевать. Татьяна вовсе отвернула от нее лицо.
— Не знаю, рассказывал ли тебе Вадик, — вздохнув, сказала женщина, — но я постоянно била посуду, когда мы с его отцом ругались. Вадик сначала пытался склеивать эту посуду обратно, но она, разумеется, рассыпалась на куски. Тогда он научился делать из них мозаику.
Девушка смотрела на нее, широко раскрыв глаза и затаив дыхание. Арина мешала вилкой креветки с зеленью. Глаза ее были заполнены тоскливыми воспоминаниями.