— Извините, что так ворвался, — сказал Вадим, краснея. — Я думал, она одна живет.
Татьяна удивилась. Она впервые видела, как он краснеет от смущения. Адлия дружелюбно посмеялась, махнув рукой.
— Ай, ничего.
— Он ненадолго, — поспешила успокоить ее девушка. — Подождет, пока я соберусь.
Женщина пожала плечами.
— Вы садитесь, куда хотите, — она гостеприимно сделала круговое движение рукой по комнате.
— Спасибо, — улыбнулся парень и присел на табуретку у стола.
Он ссутулился и аккуратно положил один локоть на стол, а второй рукой уперся в табурет между ногами. Адлия продолжала стоять у дивана, обняв себя за плечи, и смотреть на скованного парня. Татьяна бегала глазами, не понимая, с чего начать.
— Постой, а как же работа? — опомнилась она и вперила взволнованный взгляд в Вадима. — Арина меня убьет. Я и так вчера опоздала.
— Успокойся, я тебя отпросил.
Девушка только хмыкнула.
— Ты собирайся быстрее, — парень подмахнул рукой.
Татьяна, недолго думая, скинула майку и сбросила шортики, оставшись в одних только кружевных танга. Это получилось спонтанно, на подсознательном уровне, но эффектом она осталась довольна. Вадим приоткрыл рот, вытаращив глаза. Адлия ахнула, прикрыв ладонью пол лица, и перевела ошарашенный взгляд с застывшего парня на динамичную девушку. Та с блеском ликования на губах усмехнулась и подошла к шкафу. Он пристально следил за ней, не смыкая губ, и только, когда она обмоталась полотенцем, смог их сжать и сглотнуть.
— Я в душ, — сказала Татьяна, оглядываясь на парня. Вид у него был пришибленный, но он проводил ее взглядом.
Вернувшись из ванной, она застала Вадима и Адлию сидящими за столом и любезно болтающими с чашечками черного кофе.
— Ой, а мне не приготовили? — жалостливо глядя в их полу опустошенные кружки, спросила Татьяна.
Адлия подняла на нее глаза и выставила из кофеварки стеклянный кофейник, в котором плавала темная жидкость. Девушка счастливо заулыбалась и перелила ее в чашку. Вадим продолжал расспрашивать женщину. Они говорили о каких-то узорах. Татьяна не прислушивалась, потому что нужно было оперативно соображать над тем, какие вещи собирать. Взяв кружку в руку, она отошла к шкафу и погрузилась в него наполовину.
— А на сколько мы едем? — своим вопросом она грубо сбила Вадима с его вопроса, который он пытался задать Адлии.
— Во вторник вернемся, — парень не глядел на девушку.
«Почти три дня», — задумалась Татьяна и стала набирать побольше белья, футболок и носков. Потом собрала одни брюки и одну юбку. Захватила кардиган. И, наконец, вспомнив, что они все-таки едут на свадьбу, выбрала то платье, что Адлия сшила ей на день рождения.
Пока собиралась, наблюдала за Вадимом, полностью погрязшим в беседе с ее соседкой. По вдохновленному выражению лица было понятно, что тема его увлекает. Они продолжали обсуждать различные этнические орнаменты. Адлия в силу своей работы много могла про них рассказать. На ноутбуке она показывала, откуда и для чего те или иные символы, какое значение имеют и в каких случаях применяются. Чуть поуспокоившись, Татьяна и сама прислушалась к их беседе, увлекшись очередной историей соседки. Когда девушка полностью собралась, упаковав весь скарб в один рюкзак, и озвучила, что готова, по лицу парня пробежала едва уловимая гримаса разочарования. С Адлией он расставался уже с объятиями. Женщина только посмеялась и пожелала им хорошего пути.
— Повезло тебе с соседкой, — заметил он, когда они спускались по темному подъезду.
— Сама знаю, — гордо ответила Татьяна, будто это она породила и воспитала Адлию.
Они сели в машину. Девушка отбросила назад рюкзак с вещами и пристегнулась. Вадим зажег двигатель. Сразу включилось радио. Он поправил зеркало дальнего вида, схватился за руль и, выпрямившись в сиденье, хвастливо посмотрел на нее.
— Ну, что? За рулем «Вольво» я стал привлекательнее, чем за рулем старенького «Фольксвагена»?
Татьяна захихикала и открыто посмотрела ему в глаза с добродушной улыбкой.
— Ты мне и пассажиром автобуса казался не менее привлекательным.
На его лице застыла улыбка. Глаза забегали по лицу девушки. Кажется, воспоминания настигли и его после этой фразы. Она вспоминала их самую первую встречу, когда они еще даже не думали знакомиться и не подозревали оба, что все так далеко зайдет. Тогда он смотрел так же нахально, волосы были так же растрепаны и пахло от него тем же ментолом и хвоей. Тогда они еще не знали ни радостей свиданий, ни горестей разлуки. Отец еще не противился их встречам. Татьяна еще не думала сбегать. Вадим еще не намеревался ее искать. И каждый на секунду задумался о том, какой бы была жизнь, если бы не было последующей встречи в баре «Дирижабль». Они бы так и остались друг для друга мимолетным приятным воспоминанием, многообещающим, но ничего не значащим. И никто бы тогда не страдал и ни о чем бы теперь не жалел. В Татьяне съежилась душа от осознания этого. Знать, как это чувствовал Вадим, она не могла. Но по постепенно затухающей радости в его глазах решила, что он жалеет. Жалеет о том, что вторая встреча, вообще, состоялась, о том, что не бросил ее в баре на произвол судьбы, о том, что пригласил в кино и подарил треклятые подсолнухи. Жалеет обо всем, что с ней связано, но ничего не может с этим поделать. Как и она.