Оба настолько устали, что, как только коснулись сидения, откинулись на его спинку, развалившись. Татьяна куталась в пиджак и пальто, поджав ноги вместе, с тоской вспоминая подарок Адлии, который остался лежать на холодной плитке половой тряпкой. Вадим держал куртку на коленях, воротник рубашки расстегнул, ослабил бабочку. Он продолжал изредка постанывать от боли в боку. Татьяна, слыша каждый раз его тихое шипение, морщилась, будто болело у нее под ребрами. Она явно не рассчитала силу удара острым каблуком. Когда они вошли в лифт, Вадим сразу оперся на стену с зеркалом, наклонился чуть вперед, согнув ноги в коленях, и схватился за бок, опустив голову.
— Дай посмотреть, — сказала Татьяна, уже протягивая к нему руки.
Парень отрицательно закачал головой, но сил сопротивляться не нашел. Девушка присела, аккуратно вытянула из брюк рубашку, приподняла майку и оголила большой кровоподтек под ребрами справа. Синяк был неровной формы, насыщенно багрового цвета, с синим ободком по краям. Она зачем-то его поцеловала. Парень напряг живот, зашипел и процедил:
— Хватит меня калечить.
Татьяна подняла грустные глаза и прошептала: «Прости». Не отводя взгляда, она начала нежно целовать его сухими губами. Парень вскинул голову, вытянув шею, удрученно вздохнул и снова выдавил глухой стон. Девушка поднималась выше, расстегивая рубашку по пуговице. Когда была в районе груди, лифт остановился на их этаже. Она нажала на кнопку последнего, и они поехали дальше. Вадим стоял с закрытыми глазами, тяжело дыша. Добравшись до шеи, она куснула мочку уха. Потом по колючему подбородку перешла к гладким сухим губам и аккуратно прикоснулась к ним своими, ожидая его реакции. Парень не отвечал, только облизал губы. Татьяна облизала свои и склонила голову. Он поднял ее лицо за подбородок и посмотрел в глаза.
— Я тебя трахну сейчас, но это будет последний раз, — сказал Вадим холодно и горячо поцеловал ее в губы.
Лифт снова открылся. Он нажал на кнопку, и они поехали вниз. Они так и ездили с первого на последний этаж и обратно, разнося стоны страсти и боли по всей шахте лифта.
Татьяна с жадностью впитывала каждый поцелуй и каждое объятие, осознавая, что больше никогда не испытает такого же удовольствия. Она была уверена, что точно никогда и точно ни с кем другим. В душе щемило. И слезы текли сами собой. Вадим их смазывал в порыве страсти. Он был с ней дерзок на этот раз. Ей это нравилось. Секс получился диким, животным, жестким. Никто другого не щадил. Она его кусала за шею и губы, вонзала в спину длинные ногти, прижимала ногой за талию к себе, с силой давя на ушиб. Он от этого громко шипел и двигался быстрыми сильными рывками, а потом, доводя ее почти до пика, когда стоны становились невыносимыми, резко отпускал и вздыхал вместе с болью. Она требовала еще, и он, сильнее прижимая ее к стене, продолжал еще резче.
Они выползли из лифта в середине ночи, совсем обессиленные, шатались, задыхались. Облегчение наступило, но радости не было. Сонный отец открыл им дверь и сразу исчез в спальне. Скинув одежду и обувь в прихожей прямо на пол, они прошли в гостиную и тяжким грузом грохнулись на диван. Так и уснули.
Глава 33. Планы
Открыв глаза, Татьяна увидела перед собой лицо Вадима. Он глядел задумчиво, подложив ладонь под голову вместо подушки. Ее сразу пробило странное ощущение тоски, отдаленной и пустой. Она сдвинула тонкие брови. Вчерашние события и разговоры только теперь начали доходить до нее, будто загружались в память компьютера с флешки. От этих воспоминаний веки сами закрылись.
— Доброе утро, — сказал парень.
— Угу, — закивала девушка, боясь вновь открыть глаза, будто пока они были закрыты, Вадим еще был здесь, но, как только она их откроет, он исчезнет навсегда. И она не будет даже знать, где его искать.
— Давай вставать, — диван под ним прогнулся и заскрипел. — Не хочется ехать ночью.
Татьяна, наконец, осмелилась посмотреть на него. Вадим снимал мятые брюки. Она тоже поднялась и подмяла под себя ноги. На ней из одежды ничего не осталось. Голова не кружилась, но ощущение было мутное. Страстно захотелось пить и кофе. Но сперва надо было сходить в душ или хотя бы умыться. Тушь въелась в глаза. Вкус помады ощущался во рту. Вадим наклонился к ней и поцеловал в лоб, шепнув:
— Классная была ночь. Буду долго ее вспоминать.
«Ее не нужно было бы вспоминать, если бы ты не решил здесь остаться!» — проворчала Татьяна в уме, но не смогла озвучить эти мысли. Сил не хватило, поэтому просто вздохнула. Вадим уже вышел из комнаты. Она посидела еще полчаса, пытаясь утихомирить в душе ураган вчерашних переживаний, потом накинула его рубашку и отправилась в ванную.