— Я сказала, что в нем запись, необходимая при расчетах. Настоящую причину я не могла открыть — не хотела его расстраивать. К счастью, Николай поверил.
— И привез всю пачку.
— Просто он не мог найти то письмо. На это я и рассчитывала.
— Когда Николай приехал на вокзал? — Разговор вел Антон.
— Без двадцати десять.
— В двадцать один сорок…
— Ему пришлось после работы добираться автобусом до Каширы, потом электричкой.
— Дальше.
— Я ждала у головного вагона. Он сразу подошел: я описала по телефону, как буду одета.
— Кто-нибудь находился в это время неподалеку от вас, у электропоезда? Не заметили?
— Пассажиров в электричке было много. Возможно, кто-то следил за нами… Не обратила внимания. В Москве Николай стал сговорчивее. Я предложила поужинать — знала, что он любит выпить. Чтобы как-то заранее примирить его с тем, что письма останутся у меня, я предложила положить их в автоматическую камеру хранения.
— Тонко, — признал Антон.
— Мы спустились в зал для автоматов, нашли свободную ячейку.
— Николай решил, что не уедет сразу?
— Он все равно не успевал на последний автобус. Пришлось бы ночевать в Кашире, на вокзале. Мы зашли в ресторан в центральном здании. Заказали ужин. Сама я не ела, не пила. Боялась, что он передумает. — Пальцы ее задвигались, она поправила ремешок сумки. — Сидели до закрытия, потом перешли в зал ожидания. Остальное знаете.
— А как Николай?
— Он даже не вспомнил о письмах. — Она снова поправила сумку. Николай — сводный брат Сергея. Старше его на одиннадцать лет. Полная его противоположность.
— Как он вел себя в ресторане?
— Захмелел. Рассказывал всякие смешные случаи.
— Кем он работает?
— Механиком в доме отдыха.
За окном застучали компрессоры очередного сцепа. Электрички следовали теперь одна за другой. Короткий ночной перерыв в службе движения закончился.
Денисов поднялся из-за стола, подошел к окну. Происшедшие события, действующие лица, их связи, мотивы поведения — все было расставлено по местам. Оставалось уточнить детали.
— Кто набрал на ячейке шифр?
Женщина обернулась к нему.
— Николай. Восемьсот девяносто шестая ячейка.
— Расскажите подробнее.
— Я стояла сбоку. Он подозвал меня, показал шифр. Письма лежали в одном большом конверте.
— А кто клал конверт в ячейку?
— Я. Справа, за выступ. Записала шифр. «Б-042». Потом Николай захлопнул дверцу. Мы уже отошли, но он вернулся — проверить, хорошо ли закрыт ящик. Подергал ручку…
— Он действительно Николай?
— Да, — она удивленно взглянула на него. — А моего друга действительно зовут Сергеем. Фамилии обоих — Максимовы…
Денисов снова взглянул за окно. Ближайший светильник был неисправен, наполнен подслеповатым фиолетово-розовым излучением. Другие светильники словно прошли эту изначальную стадию яркости к последней, пронзительной заливавшей пустой перрон.
— Значит, имена и фамилии настоящие?
— Почему вы спрашиваете?
— Дело в том, что начало шифра, как правило, — первая буква имени или фамилии.
— Друзья называют меня Беатой…
— Это если бы вы сами набрали шифр.
Антон некстати вмешался в разговор:
— Заявление привезли?
— Нет. Я должна посоветоваться с Сергеем. Дело ведь касается не только меня… Вы должны понять!
Она вынула из сумочки пачку «БТ». Антон щелкнул зажигалкой.
— Благодарю.
— Кто знал, что вы пишете Максимову на адрес его брата в Соколову Пустынь? — спросил Денисов.
— Только в нашем НИИ… — Она затянулась. — Сергей несколько раз забывал письма на столе. Их подбирали, клали ему в ящик. Мой почерк многие знают.
— Максимов сам рассказывал вам об этом? Или кто-то еще?
— Да, сам Сергей.
— А ваш муж? Он не с вами работает?
— Раньше работал. Три года назад перешел в другое место.
— Значит, у вашего мужа остались знакомые в НИИ? Друзья, недоброжелатели.
— Недоброжелателей даже больше. Он потому и ушел.
— Подозреваете конкретных лиц?
— Безусловно. Хотя у меня нет доказательств. Единственно… — Она закусила губу. — Я не хотела бы, чтобы вы с этим делом приезжали в институт. Все сразу поймут. Чем меньше людей посвящено, тем лучше. Если можете что-то сделать — помогите, но чтобы об этом никто не знал.
Антон прошел по кабинету.
— Вы сказали, что муж приезжает сегодня.
— Сегодня вечером. Завтра ему уже могут показать мои письма Максимову.
— Кто-нибудь, кроме вас с Николаем, находился в отсеке, когда вы клали конверт? — спросил Денисов.
Она подумала.
— Какой-то мужчина… Он стоял у крайней секции. Против нас. Молодой мужчина в полушубке. С лимонами в авоське. Он посматривал на нас… Да! Черный такой полушубок. Черный!
— Сможете показать где?
— Думаю, да.
Несмотря на ранний час, свободных ячеек в автоматической камере хранения не было. У входа в зал стояло несколько человек, они внимательно следили за входившими.
— Брать вещи? — спросил кто-то у Денисова.
— Пока нет.
— Жаль. — В очереди засмеялись.
Спутница Денисова и Сабодаша решительно шагнула вперед.
— Здесь.
Ячейка оставалась запертой. Несколько пассажиров прошли мимо в поисках свободных камер. По меньшей мере трое были с авоськами, набитыми лимонами.
— Открыть? — Она набрала шифр. Запорное устройство сработало почти бесшумно. Беата потянула за ручку, узкая дверца легко подалась в сторону.
— Как вы стояли у ячейки? — спросил Денисов.
— Я здесь. Николай — там, где вы сейчас.
— Долго пробыли в отсеке?
— Минут пять.
— А где стоял мужчина в полушубке?
— Там. — Она показала на секцию метрах в трех справа. Все дверцы в ней были заперты. Из зеленых лампочек, указывающих наличие свободных мест, не горела ни одна.
— Вспомните, какая из ячеек была тогда открыта?
— По-моему, средняя, во втором ряду.
Беата взглянула на часы.
— В девять я должна быть в институте. Кроме того, надо заехать домой, как-то все объяснить…
— Оставьте ваши координаты, — предложил Денисов.
Женщина вынула из сумки листок бумаги, оторвала узкую полоску. Антон подал авторучку.
— Спасибо. — Она нацарапала две строчки цифр. — Вам могут сказать, что я еще в отпуске, но я уже вышла. Со вчерашнего дня. Я тоже буду вам звонить. Телефон у меня есть.
— Да, вот еще: письма подписаны?
Она замялась.
— Только некоторые.
Минуту спустя Денисов увидел ее на эскалаторе среди поднимающихся из зала. Она держалась свободно и прямо. Уже сверху, обернувшись, женщина нашла взглядом обоих сотрудников и неожиданно смело помахала рукой.
— Может, надо так: когда обращаешься к незнакомым мужчинам с тем, чего не доверишь даже подруге… — Антон испытывал расположение к молодым нестандартным заявительницам.
Они подошли к секции, у которой ночью стоял пассажир, показавшийся Беате подозрительным.
— Надо прислать сюда младшего инспектора, — Денисов оглянулся, подыскивая удобное место для наблюдения в конце отсека, — на случай, если этот пассажир придет за вещами. Кроме того, надо поговорить с дежурной по камере хранения, пока не ушла.
— Тебя что-то смущает?
— Шифр! «Б-042».
— Разве мы не вольны выбрать любую букву или цифру?!
— Дело в том, что «Б» встречается примерно в семи случаях из ста. Денисов достал блокнот, нашел свои выкладки. — А «ноль» на втором месте после «Б» — только в четырех… Так же нечасты в этой комбинации и две другие цифры. Так что… Набирал человек сведущий, он принял меры, чтобы не подобрали шифр.
Антон не понял.
— Для тебя шифр — в какой-то мере характеристика?
— Скорее тест. Шифр Николай выбрал сложный. А между тем, как ты слышал от заявительницы, цифры и буква выбраны были одномоментно.
2
Дежурная по камере хранения спала сидя, очки лежали на столе. Тяжелое, казалось, лишенное мускулов тело равномерно вздымалось: ночные бдения давались ему с трудом.