Спасибо всем, кто читал (p.s. — чатик в тг всё равно открыт, а то, мало ли… :) :) )
====== Малыш, ты меня волнуешь ======
Ханна отдергивает в сторону белую тюль и тихий треск разносится по комнате. Она с трудом открывает створку окна, – та как всегда издает легкий скрип, – впуская в комнату порывы свежего воздуха. Девушка любопытно выглядывает наружу. Она радостно прикусывает губу и, томно прикрыв глаза, подставляет лицо под теплые лучи солнца.
Не поднимая глаз, Клаус улыбается самыми краешками губ, покрывая хаотичными движениями белый холст бумаги. Едва слышный шорох тонет под его легкой рукой. Ему нравится душное тепло с ароматом бекона, порывы прохладного воздуха, когда дверь отвторяется и затворяется, тихий гул разговоров, а когда все смолкает – радио прислуги, бормочущее внизу.
А быть может, все дело в другом – быть может, он просто знает, что это нравится ей.
Форбс не скупится на широкую улыбку, — Чудесный день, — кивая, словно в подтверждение своих слов, тихим полушепотом уверенно резюмирует она.
— Скверный, ужасный, и до отвращения утомительный, — хитро улыбаясь, легко парирует гибрид, словно специально пытаясь вывести блондинку на эмоции. Она поворачивается к нему, скептично выгибая бровь и, взяв с письменного стола чашку зеленого чая, отпивает.
Ханна бездумно крутит кружкой в руках, — Ты как всегда драматичен, — показательно закатывает глаза она и делает еще глоток горячей жидкости.
Майклсон устало вздыхает, — А ты как всегда язвишь, — безразлично пожимает плечами он, мол – око за око.
— Только потому, что ты этого захотел, — напоминает девушка. Она ставит чашку обратно на деревянную столешницу и, лениво дойдя до кровати, падает на мягкую обивку. Форбс подпирает голову рукой и любопытно смотрит на первородного. Ноготочками она невесомо дотрагивается до его предплечья, легонько царапая, — Что стряслось?
Клаус хмурится — Элайджа снова ходил за мной по пятам целый день, — отмахивается он, — Мне это надоело.
Блондинка понимающе кивает, — Думаю, ему просто не нравится, что ты снова делаешь это, — аккуратно начинает она.
— Что-ж, — гибрид самодовольно улыбается и одаривает Ханну красноречивым взглядом, — Мне плевать, — уверенно проговаривает он и вновь возвращается к рисунку.
— Угу, — недовольно бурчит себе под нос девушка, отводя взгляд в сторону, — Но это не нравится не только ему, чтоб ты знал, — уклончиво говорит она.
— Тогда, я полагаю, хорошо, что твое мнение теперь тоже не имеет значение, — безразлично пожимает плечами Майклсон. Он украдкой кидает взгляд на Форбс, лукаво улыбаясь, когда видит ее искаженное от возмущения лицо.
Девушка выпрямляется, — Грубо! —Зло шипит она, шлепая ладошкой гибрида по руке.
Первородный приглушенно смеется, — Возможно, — сдается он, — Но, вообще-то, Елена поддержала меня в этом. Возможно, именно поэтому ее присутствие в моем доме немного перестало раздражать. Чуть-чуть.
Губы блондинки расплываются в слабой улыбке, — Они милые, — протягивает она и, ловко перевернувшись на спину, мечтательно складывает руки на груди, пялясь в белый потолок.
Клаус презрительно фыркает, — Не верю, что ты и правда сказала это, — ядовито выплевывает он, — Лично меня давно уже не прельщает перспектива отношений моего дорогого братца с двойника из рода Петровых.
— Мы в твоем сне, — Ханна издает снисходительный смешок, — Ты контролируешь все, что я говорю, — напоминает она.
Гибрид отрицательно качает головой, — Если будешь напоминать мне об этом каждый раз – я буду чувствовать себя глупо, — предупреждает он.
Девушка хмурится, словно задумываясь, — Общаться со своей мертвой девушкой и правда довольно глупо, — уверенно резюмирует она.
Майклсон нервно дергает плечом, прикрывая глаза, — Забудь, скоро это пройдет, — спокойно говорит он, как будто обращаясь к самому себе, как бы отмахиваясь от Форбс, — Так бывает, когда день… — Первородный выдерживает паузу, словно пытаясь подобрать нужное слово, — Слишком насыщенный. Мне просто нужно время, чтобы сконцентрироваться и твои реплики перестанут быть настолько уничтожающими мой здравый смысл, — усмехается он, надеясь, что его голос не звучит слишком неуверенно.
Он не знает, в чем дело, но в последнее время, если он ночевал у нее, то приходил в новый день с таким чувством, как будто говорит через стеклянный кувшин. У него было такое странное ощущение, – как тогда, из далекой человеческой жизни, – как будто под глазами темнели круги.
Некогда дарившая спокойствия иллюзия в один миг стала величайшим проклятием.
Она – его отрада, и его самая сладкая погибель.
— Ага, — лениво кидает блондинка, — Или просто кому-то стало слишком сложно сдерживать свой внутренний голос, — незатейливо предлагает она.
Клаус утомленно вздыхает, — Ясно, значит, просто посидим в тишине, — спокойно резюмирует он.
— А может… — Предвкушающе начинает Ханна и, встрепенувшись, издает взволнованное: «ах!». Она быстро принимает сидячее положение, подбирает под себя ноги и возбужденно смотрит на гибрида, — А может все дело в твоем новоиспеченном психологе?
Майклсон показательно закатывает глаза, — Бред, — сухо отрезает он и девушка нетерпеливо заправляет выбившуюся прядь волос за ухо.
Она предупредительно выставляет ладони вперед, — Я просто рассуждаю логически, — примирительно говорит Форбс, — В последнее время ты появляешься тут очень редко…
Первородный судорожно вздыхает, возводя обреченный взгляд к небу, — Я пытаюсь привести город в порядок, — он наклоняет голову вбок и смотрит на нее – его голос мягкий, а взгляд ласковым, — Это требует много времени.
Блондинка неверующе качает головой, весело улыбаясь, — Да тебе же стыдно, — тихим полушепотом произносит она и заговорчески хихикает, словно подвергая опасности самый страшный секрет.
Клаус презрительно фыркает, — Мне никогда не стыдно, — на его губах появляется самодовольная ухмылка и он вновь прячет взгляд в уже исписанном холсте.
Ханна издает короткий смешок, — Тебе очень, очень стыдно, — уверенно повторяет она, уже как заученную истину – аксиому, что не требует доказательств, — Тебе стыдно передо мной, — удивленно проговаривает девушка, словно смакуя слова на вкус. Она хмурится, непонимающе прищуривается, отводя странный взгляд в сторону, — Хоть меня вроде и не существует, — на секунду задумывается она. Девушка отмахивается, крутит головой, как-бы прогоняя непрошенный мираж и шумно выпускает из легких воздух, — Я ведь права, да? — Гибрид устало вздыхает, собираясь ответить, но Форбс останавливает его одним уверенным взмахом руки, — Подожди! — Она принимает нарочито-серьезный вид, — Сначала один вопрос, — блондинка приподнимает указательный пальчик, — По какому принципу ты… — Она прищуривается, отводит наигранно-задумчивый взгляд в сторону и бездумно вырисовывает круги в воздухе, — То есть, это как акция «два в одном»? — Увлеченно продолжает Ханна и гибрид показательно закатывает глаза, — А сейчас она, наверное, помогает тебе проработать твой незакрытый гештальт? — Усмехается она и, запрокинув голову, смеется так громко и заливисто, что у Майклсона звенит в ушах. Он грозно смотрит на нее.
— Хватит, — строго отчеканивает первородный, — Серьезно, — предупреждает он.
— Клаус, умоляю, — устало протягивает девушка. Она успокаивается и снисходительно смотрит на него, — Ты ведь прекрасно понимаешь, что это говорю не я, — Клаус молчит. Его глаза находят ее и в них плескается море печали. Форбс вздыхает, пододвигаясь ближе. Она отводит волосы с его висков, как будто может облегчить горе, и он наклоняет голову, чтобы она легла в ее ладонь. Блондинка легонько поглаживает его по волосам. Гибрид прикрывает глаза, подстраиваясь под ее прикосновения и как-то горько выдыхает.
Она была права.
Она стала его личной гранатой.
Гибрид поднимает голову с ее руки. Смотрит на нее, затем в сторону. Его плечи обмякают, а краешки губ приподнимаются в едва заметной улыбке, — Я скучаю по тебе, Ханна, — тихим полушепотом говорит он.
Девушка мягко улыбается, — Я знаю, — кивает она, — Но, полагаю, мир – не фабрика по исполнению желаний.