Все произошло слишком быстро. Джефф хотел более близких отношений, а Джолин сказала, что этого не будет, пока она не увидит на своем пальце обручального кольца, и тогда они помчались в Лас-Вегас, не успела она и дух перевести.
«Вот ты и получила по заслугам», — пронеслось у нее в голове. «Скоро женишься, скоро пожалеешь», — любила говаривать ее бабушка. Бабушка плохих советов не давала. Она предупреждала Джолин, что не стоит выходить замуж за мужчину с толстой золотой цепочкой на шее. «По нему же сразу видно, что он заносчив как петух», — сказала она.
Заносчив как петух. Очень точная характеристика Джеффа. Одно хорошо — она получила урок. И больше не станет влюбляться в красивых парней.
Они давно расстались с Джеффом. Едва он узнал о ребенке, как начал собирать чемоданы.
— Неужели ты не понимаешь, Джолин, — выговаривал он ей, словно у него просто в голове не укладывалось, почему она не желает ему всего наилучшего,
— если я попаду в Голливуд, то должен быть свободен, чтобы направить все свои силы на достижение цели.
Развод был неизбежен. Джолин слышала, что он теперь на Аляске, играет в ресторанных театральных представлениях. Интересно, не отвлекает ли его это от достижения цели? Она не видела Джеффа с того самого дня, как он ушел от нее, и теперь была даже рада, что Кевин принадлежал только ей.
Но в одном Мэнди права — им нужны деньги. Сколько бы Джолин ни печалилась о том, что придется снова встретиться с Грантом, именно это она сделает. Остается только надеяться, что ей удастся кое-что заработать. Вздохнув поглубже, она скрестила пальцы на удачу.
Джолин вошла в ресторан, пряча неловкость за быстрым уверенным шагом и ослепительной улыбкой. Кевин сидел у нее на руках.
Она огляделась в поисках Гранта, но его нигде не было видно. Вероятно, он так рано не приходит, предположила она, чувствуя облегчение оттого, что их встреча откладывается.
Мишель, свежая и эффектная, одетая в красивый кашемировый костюм бледно-голубого цвета, приветливо встретила Джолин, представила ее двум работникам, а потом помогла установить манеж в комнате для отдыха по соседству с кухней, откуда за Кевином можно будет присматривать через открытую дверь.
— Надеюсь, все получится, — сказала Джолин, представив, что ей придется разрываться между работой и сыном. Она взглянула на его пушистую макушку и почувствовала, как у нее сжалось сердце. Справится ли она?
— Конечно, получится, — успокоила ее Мишель, погладив по руке. — Мы все здесь будем приглядывать за ним. Я договорюсь с Грантом, чтобы ты заканчивала работу до ленча.
Джолин взглянула на Мишель, несколько удивленная и заинтригованная. К чему Мишель отвлекаться от своих дел, чтобы устраивать это? Не найдя ответа, она собралась просто поблагодарить ее, когда услышала голос Гранта.
«Идет сюда, — отметила Джолин, обернувшись. — Лучшая защита — нападение». И она одарила его своей самой ослепительной улыбкой.
— Доброе утро. Может быть, мы обсудим меню, пока я не приступила к работе?
Грант удивился такой агрессивной приветливости, но порадовался тому, что Джолин не держала на него зла из-за случившегося накануне. Он знал, что именно по его вине она попала в ловушку. Большую часть своих познаний о женщинах он получил от Стефани, своей бывшей жены. Если бы подобное произошло с ней, она заставила бы его жестоко поплатиться за то, что он поставил ее в неловкое положение.
Но Джолин совсем другая. Ему нравилось, как она выглядит, нравились ее «вареные» джинсы, обтягивавшие ноги и ягодицы, нравился нежно-голубой свитер, плотно облегавший грудь, при виде которой ни один мужчина не смог бы остаться равнодушным. Грант понимал, что она особенная. И именно такую женщину он хотел видеть рядом с братом. Тони заслуживал самого лучшего, и, если Джолин действительно окажется такой исключительной, какой кажется сейчас, Грант непременно сделает так, чтобы они были вместе.
Единственное, что его беспокоило, — это то, как он сам реагировал на Джолин. Ее лучистые глаза, казалось, просвечивали его насквозь, и что-то в них заставляло учащаться его пульс.
«Это все метафизика, — сказал он мысленно. — Не обращай внимания. Дрожь со временем пройдет. Она предназначена Тони, так и будет».
Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить. Только огромным усилием воли Джолин не позволила себе покраснеть.
— Рад, что вы пришли, — наконец сказал Грант. — У меня такое чувство, что сегодня мы будем вместе творить историю десерта.
— Что заставляет вас так думать? — спросила она.
— Флюиды, — ответил он. — Неужели вы не чувствуете? Это будет волшебно. Я король, а вы Микеланджело. Я эрцгерцог, а вы Моцарт.
Засмеявшись, она лукаво заметила:
— Если подразумевается, что вы мешок с деньгами, а я талант, думаю, вам лучше несколько умерить свои ожидания. Я пришла сюда для хорошей стряпни, а не для высокого искусства.
— Для хорошей? Соглашайтесь на великолепную стряпню, и мы придем к компромиссу, — сказал он, улыбаясь.
Джолин постаралась принять суровый вид профессионала.
— Как насчет меню? — напомнила она.
— Конечно, — ответил он. — Пройдемте в мой кабинет и…
— Я бы предпочла остаться здесь, чтобы приглядывать за Кевином, — прервала его она.
Грант, нахмурившись, взглянул на манеж в соседней комнате.
— Ах, да, Кевин, — в его голосе не было ни капли энтузиазма.
Малыш увидел Гранта, и его личико просветлело.
— Песенье! — закричал он, тыча в Гранта пальцем и радостно подпрыгивая.
Все, кто был в кухне, рассмеялись, и даже Грант изобразил некое подобие улыбки.
— Привет, Кевин, — сказал он, кивнув ребенку. — Извини, сегодня печенья нет. — Отвернувшись от малыша, он грозно взглянул на свой персонал.
— Вам что, больше нечего делать? Джолин показалось, что в его глазах мелькнула искорка веселья. Она очень на это надеялась. Если Грант с Кевином не поладят, ее пребывание здесь, очевидно, будет недолгим.
— Вы уже познакомились со всеми? — спросил Грант, направляясь вместе с ней к столику в углу. — Это Пикар, наш шеф-повар, — он подозвал высокого мускулистого мужчину. Тот широко улыбнулся и окинул Джолин одобрительным взглядом, прежде чем пожать ей руку.
— Мое настоящее имя Гас Блаунт, — признался он ей. — Все это насчет Пикара — для посетителей, которым нравится, чтобы им готовил именно француз.
Джолин рассмеялась: его акцент был ближе к Бронксу, чем к Парижу, к тому же высказывался он очень комично.
— Но неужели у них не появляется никаких подозрений, когда они говорят с вами? Его глаза лукаво заблестели.
— Я никогда не произношу ни слова. Только улыбаюсь и качаю головой, словно совершенно не понимаю английского, и вскоре они оставляют попытки заговорить со мной.
Он продемонстрировал, как все происходит, и она снова рассмеялась.
— А вы знаете хотя бы слово по-французски? — спросила Джолин. Он пожал плечами.
— Ни единого. Но что за беда, ведь улыбка-то на всех языках одинаковая.
— Это точно, — согласилась она, тронутая его откровенностью.
Гас весело помахал ей и вернулся к своей работе. Джолин ликовала: оказанный теплый прием согрел ей душу. Все, кого она здесь встретила, были настроены дружелюбно и приветливо. Один только Грант вызывал у нее беспокойство.
Как она и думала, он дожидался ее, облокотившись на стол с видом человека, который вот-вот начнет стучать ногами.