– А отец? – перебил ее один из парней, сопровождавших студентку-журналистку, за что та толкнула его в локоть.
– Отец тоже работал в кино, актером дубляжа. Так вышло, что он озвучил как раз роль из того фильма, где снялась мать. Она приехала на премьеру в Лондоне, отец тоже там был, и они познакомились. Через год поженились, папа уехал вместе с ней в Париж, появилась я. А потом, когда я подросла… помню только войну.
– Когда Францию оккупировали, что стало с вашей семьей? – спросила журналистка сочувственно.
– Отец хотел воевать, такая уж натура, и еще до оккупации уехал обратно, служить в Британию. А после оккупации приехать не получилось – не было гражданства. Вот и остался в Британии. До окончания войны я его не видела.
– Он не погиб?
– Нет, представьте себе! Выжил. Да только, калекой остался на всю жизнь остался. Умер в пятьдесят девятом. Рассказывал, что видел саму королеву Елизавету вторую еще до того, как она взошла на трон.
– Ничего себе! – вырвалось у одного из парней.
– Елизавета ведь, тогда водила санитарные машины. Вот и случилось так: его ранили, а на помощь приехала сама принцесса. У мамы была учесть намного печальнее.
Она молчала, дожидаясь, когда ее спросят:
– О чем вы говорите?
– Эти нацистские свиньи… Не было им покоя. Ходили туда-сюда, евреев искали. И нашли. У нас, в подвале. Мать повесили, но перед этим еще и… надругались над ней. Прямо у меня на глазах.
Ширли почувствовала, как ее щеки опалили слезы и словила три сочувственных взгляда на себе. Не хотела она, чтобы на нее смотрели подобным образом. С жалостью. Ей было омерзительно.
– Что стало с вами? – наконец осмелилась спросить журналистка.
– Меня стали воспитывать прародители, в Провансе. Они глядели за мной, пока война не закончилась. Потом меня переправили в Англию, к отцу.
В следующие минуты интервью Ширли казалось, что эти журналисты приехали снимать фильм вовсе не о Гарольде, а о ней самой. До тех пор, пока девушка не задала такой вопрос:
– Как вы познакомились с Гарольдом Вудом?
– Мы работали в одной кампании. Я была страховым агентом, он – специалистом по страхованию. С виду он казался очень даже приятным человеком.
– У него была семья?
– Да. У него была жена-красавица и двое прелестных детей, мальчик и девочка. Насколько я помню, они никогда не жаловались на него.
– Вы были близки с ним?
– Да, мы были довольно близки. Как друзья, разумеется. Его жена не отличалась ревностью, а я и вовсе никогда не была замужем. Мы иногда выпивали вместе, болтали по душам. Он был замечательным собеседником.
– Когда вы узнали о его деяниях?
– Я помню, что была на работе. Меня попросили к телефону, я оторвалась от работы и меня соединили с подругой, коллегой.
– Ширли! Ширли, ты меня слышишь?
– Хелен, давай быстрее, у меня дел по горло.
– Слушай, ты в курсе про ту историю с Гарольдом?
– Про какую историю? – в недоумении спросила женщина.
– У Гарольда куча полицейских дома, поговаривают, он кого-то убил!
– Это показалось мне сущим бредом в тот момент. Я знала, что Гарольд не способен на такое. Точнее, думала, что он не способен на такое.
Его жена с детьми отправились к родственникам на Рождество, а он остался, сказал, что завал на работе. Тогда и начались все эти убийства, устрашающие заголовки в газетах. Разумеется, все пришли в ужас. Ведь мы, англичане, не привыкли к такому. В США каждый год кого-то массово убивают, там серийный убийца на серийном убийце да серийным убийцей погоняет. Это был один из немногих случаев здесь. И так уж вышло, этим серийным убийцей оказался мой товарищ.
– Его ведь, так и не нашли?
– Да, он до сих пор где-то успешно скрывается. Видимо, слишком поздно счел, что спустить трупы в канализацию было не самой лучшей идеей и решил пуститься в бега, пока не поймали. Ну а там уж, документы что-ли сменил, или с внешностью что-то сделал, но поймать его так и не сумели.
– Вам известно, что именно он делал? – девушка многозначительно взглянула на Ширли.
– Мне известно, – отрезала женщина. – И я могу вам рассказать. Но сперва: не хотите ли чаю? Меня, честно признаться, малость утомила эта беседа, а так хоть буду иногда прихлебывать.
– Конечно, если вам не трудно.
– Разумеется, мне не трудно, я же полдня провожу в положении сидя, – со смехом произнесла Ширли, однако вышло как-то грустно. – Вторые полдня – лежа. – Она подъехала к кухне, налила воду в чайник и вскипятила.