Драко прислонился лбом к холодному стеклу и взглянул в пасмурное небо. Его тоска сливалась с погодой, а тело холодело под стать скованному ледяным дыханием ветров поместью. Внешне он был абсолютно спокоен, но внутри велась ожесточенная борьба. Принимая мысль о неизбежной кончине, он хотел в последний раз увидеть Гермиону, хотя осознавал, какой невероятной опасности может подвергнуть её такое желание. Драко приказал себе не думать о навязчивом стремлении, но мысли упрямо возвращались к образу Грейнджер. Ему не хватило тех крошечных секунд прощания. Совсем. Малфой сжимал зубы, представляя, что мог держать её в своих руках чуть больше нескольких мгновений. Половину вины за навязчивое желание Драко все же сваливал на Нотта. Проникая в его сознание, он хотел лишь убедиться в том, что Гермиона действительно будет в безопасности, но невольно узнал место, в котором они скрывались. Убежище находилось в пределах горного массива Ортлес в итальянских Альпах, но Драко мог только предполагать, как туда попасть. Место наверняка было ограждено защитным куполом, но магия на такой высоте почти всегда давала сбои, и Малфой не был уверен в том, что ему будет под силу обнаружить щит. Хотя мощь его нынешней палочки подкупала, надеяться на удачу можно было с большой натяжкой.
Драко вздрогнул, услышав детский плач в конце коридора. В пустынном особняке этот звук казался особенно жутким. Через пару секунд все смолкло, но совсем ненадолго. Ребенок заплакал вновь, и Малфой, наконец заставив себя поверить в то, что это не звуковые галлюцинации, осторожно двинулся к источнику шума. По мере приближения стало слышно, как сквозь истеричные всхлипы пробивается быстрая нервная мелодия, очевидно, призывающая младенца успокоиться. Драко остановился у двери и, немного помедлив схватился за ручку. Помещение оказалось запертым, однако плач все не стихал.
Для того, чтобы дверь распахнулась, хватило всего одного взмаха палочкой. Драко почувствовал, как десяток запечатывающих заклинаний слетает с замка, и нахмурился. Что нужно было охранять так бережно?
— Сэр! — испуганный женский голос донесся до Драко прежде, чем он переступил порог. — Зачем вы пришли?
— Это мне следует задавать вопросы, — глухо отозвался Драко, оглядывая темное помещение и застывшую посреди него тонкую женскую фигуру. Она прижимала к груди кричащий сверток и испуганно пятилась. — Кто вы?
— Аббот, — дрожащим голосом выдохнула она, пытаясь укачать ребенка. — Миссис Аббот.
— Одна из священных двадцати восьми, — прищурив глаза, Драко прошел вглубь комнаты и одним движением палочки распахнул тяжелые шторы. В комнате стало ненамного светлее, но серые лучи, просочившиеся сквозь стекла, позволили Драко получше разглядеть худое осунувшееся лицо миссис Аббот. — Вашего мужа нет среди Пожирателей.
— Поэтому он мертв, — прошептали обескровленные губы. Серые глаза полыхнули яростью. — Кто вы и зачем пришли сюда? Моя дочь слишком мала, чтобы участвовать в ваших бесчестных играх!
— Пожирателям нужна ваша дочь? — Малфой остановился совсем рядом, замечая, как дрожат губы женщины. — Зачем?
— Кто вы? — она нахмурилась. — Здесь только Пожиратели, а они, я уверена, все прекрасно знают.
— Малфой, — сухо представился Драко, настороженно нахмурившись.
— Вот что… — прошипела миссис Аббот, отшатываясь еще дальше. Дневные блики особенно заметно высветили темные круги под глазами. — Малфой. Я молюсь, чтобы у вас все получилось.
— О чем вы? — с каждой загадочной фразой Драко раздражался все больше.
— Как будто вы не знаете! — гневно выпалила женщина, и её дочь снова надрывно заплакала. — Нам обещали, что, как только вы завершите Обряд, нас сразу же освободят.
— Так зачем Пожиратели держат вас взаперти? — теряя всякое терпение, рявкнул Драко. Ребенок всхлипнул и залился плачем. Визг давил на мозги, и Малфою хотелось поскорее покинуть эту мрачную комнату.
— Нотт ничего не объяснял мне, только сказал что-то о том, что моя дочь — абсолютно чистокровная. Это какой-то вздор! Даже если наша родословная…
Малфой больше не слушал. Его губы растянулись в болезненной, почти сумасшедшей улыбке, а затем он надрывно рассмеялся, сгибаясь пополам. Миссис Аббот смотрела на него со страхом и недоумением. Драко не мог успокоиться до тех пор, пока смех не превратился в отчаянные всхлипы. Сознание затопили догадки, наконец соединившиеся в одну картину. Ну конечно! Нужно было предполагать, что Нотт законченный перестраховщик и придумал план «б». Драко покинул комнату, приложив руку к груди. Легкие неистово горели, а дыхание все никак не могло выровняться. Опершись о стену в коридоре, он съехал по ней и уронил голову на ладони.
Малфой размышлял о том, какой он непроходимый идиот, раз решил, будто представляет ценность для кого-то, ведь даже Пожиратели смогли найти ему замену. Ребенок Абботов был следующим абсолютно чистокровным, так что Нотт не терял ничего, кроме времени. А Драко снова был обманут парой слов приторной лжи и подведен к краю пропасти. Оставалось только наклониться чуть вперед — и полет в бездну был обеспечен. Сжав волосы, он резко выругался и ударился затылком о стену. Мысли кружились в голове подобно обезумевшим фуриям, и собрать из них что-то толковое было просто невозможно.
— Нет, — наконец прошептал он. — Нет!
Собраться удалось только с четвертой попытки, хотя руки все еще тряслись, а кожу покрывала горячая испарина. Драко поднялся на ослабевших ногах и медленно поправил одежду.
— Я не уйду один, — в тишину коридора проговорил он и глубоко вдохнул. В последний раз ему требовалась чья-то помощь, и никогда прежде Драко не был так уверен в задуманном. Смерть перестала казаться чем-то ужасным, потому что он представил, как вместе с ним погибает Протеус и остальные Пожиратели. По крайней мере, покинув Гермиону, он должен был оставить ей хоть что-то хорошее в память о себе. Мир, освобожденный от Пожирателей, казался ему достойным подарком. — Ортлес… — почти одними губами проговорил он, широко распахивая глаза навстречу свету. Отведя со лба прилипшие пряди, Драко сделал твердый шаг вперед. Все внутри скручивалось в тревожном предвкушении ночи.
***
Гермиона никогда не видела снега в таком количестве, а поэтому буквально не отлипала от узкого деревянного окна. При мысли о выходе на тот холод, что царил снаружи, все внутри содрогалось. Пока что за порог выходил лишь Теодор, и то только для того, чтобы проверить целостность защитного купола вокруг дома. Окруженный снежными горными вершинами, он был почти незаметен даже без магической защиты. Вопреки ожиданиям, дом оказался совсем небольшим и вмещал всего несколько комнат. Крохотный камин едва согревал помещение, а использование магии на такой высоте было затруднительно. Несколько грубо сколоченных кресел стояли перед огнем, позади них располагался широкий деревянный стол, накрытый белой тканью. Под ногами стелился бордовый ковер, а у стены громоздился комод. Скупая на мебель и детали интерьера комната нисколько не волновала эстетических взглядов прибывших. Хотя в доме было два этажа и три спальни, никто так и не смог заставить себя отдохнуть или хотя бы вздремнуть. Возбуждение от совершенного побега было столь велико, что сон казался просто кощунством. Вместе они сидели в нижней комнате, пытаясь согреться найденными в комнатах пледами и жалким теплом от камина.