— Хорошо бы штабника поймать… — Это наш командир группы, сержант Николай Мудрый говорит. Верно, штабники больше других офицеров знают, из них можно самые оперативные и нужные сведения выжать.
Залегли на опушке леса, недалеко от проселочной дороги. Ведем наблюдение. В первый день мотоциклисты изредка появлялись на дороге, а на второй стали непрерывно сновать туда и обратно. Не иначе, как где-то поблизости штаб. И в самом деле, недалеко, в деревне оказался штаб. Повезло!
— Надо брать мотоциклиста, — приказывает Мудрый мне. — Вот тебе шесть человек, тебя назначаю старшим и действуй по обстановке.
Договорились, где встретиться, и старший сержант со своими товарищами ушел. Остались мы одни, маленькая горстка советских солдат в фашистском тылу.
Расставил я силы. Двоих в кювете оставил, одного наблюдателем назначил. Вскоре он сообщил:
— Мотоциклист выехал.
— Натянуть проволоку! — скомандовал я. Двое ребят проворно натянули через дорогу проволоку, закрепили ее. И вправду, мчится мотоциклист прямо на нас и думать, наверно, не думает, что последний раз на нашей земле катит. На большой скорости врезался в проволоку, слетел с мотоцикла, перевернулся несколько раз в воздухе. Мы его тут же подхватили и кляп в рот. А мотоцикл убрали, в кусты запрятали.
«Язык» оказался знатным: офицер связи, лейтенант. Вез пакет на передовую. Но тут рассматривать ничего не стали. Немца подхватили и к своим разведчикам, как договорились. Через полтора часа прибыли на место. Вот здесь раскрыли пакет, запечатанный сургучом, допросили офицера как могли. Хотя я не все понял, что он говорил, но твердо уяснил: фашисты готовят на нашем участке наступление. Атака должна начаться через два дня. Сообщили по радио своим. Радист принял приказ:
— Немедленно доставить пленного в часть!
Был день, и мы не рискнули двигаться. Время разведчика — темная ночь. Дождались, когда стемнело, и пошли. Дождь, слякоть. Тяжело. Однако это нам на руку. В такую погоду фашист предпочитает под крышей быть. Другое дело — на переднем крае. Тут враг не дремлет. Пришлось нам лейтенанта «запеленать» и на плащ-палатке тащить. А на нейтральной полосе нас свои встретили.
30 километров за ночь отмахали в такую непогодь! Поту пролили немало, устали как черти. Но дело сделали, задание выполнили. «Языка» уже ждали. Не успели мы перейти линию фронта, как его посадили в машину и прямехонько — в штаб дивизии. Наши упредили немцев и дали им такого жару, что те еле ноги унесли.
За выполнение этого задания меня наградили орденом Славы 2-й степени. А вручили мне его на армейском слете разведчиков…
Как ни говорите, а тяжело вспоминать. Обязательно придут на память те, кто сложил голову, кто не вернулся домой.
Онищенко достает из кармана пиджака небольшую фотографию военного времени. На ней четыре молодых солдата-разведчика, в том числе и Павел Филиппович.
— Из этих четырех, — продолжает он, — двое погибли: сибиряк Павел Ушаков и Павел Титов из Сатки.
Долго мы еще беседовали. Бывалому солдату, герою войны, есть о чем рассказать, что вспомнить.
В декабре 1945 года Павел Онищенко вернулся в Златоуст. Пошел на родной завод имени В. И. Ленина, туда, где начал свой трудовой путь. Работал в отделе главного технолога, в цехах на различных должностях. А когда завод начал осваивать бытовые холодильники, в отделе главного технолога было создано технологическое бюро по холодильникам. Начальником бюро назначили П. Ф. Онищенко.
К наградам за боевые дела добавились награды за успехи в мирном труде. П. Ф. Онищенко награжден медалями — «За трудовое отличие» и Ленинской юбилейной. Старый солдат, ветеран войны по-прежнему в строю.
Ю. Никитин
ТАНКИСТ СЛАВЫ НЕ ИСКАЛ
Дороги раскисли от дождей. Вода залила балки и овраги. Через каждые 100—200 метров машины останавливались, и солдатам приходилось буквально вытаскивать их на себе. Даже танки с трудом продвигались по развороченной дороге. Это было весной 1944 года. До государственной границы оставалось «рукой подать», и во всех частях царил особый подъем, стремление быстрее освободить от врага последние километры родной земли.
Впереди 64-й гвардейской танковой бригады, наступавшей в направлении города Черновцы, от самого Днепра шла машина командира взвода гвардии лейтенанта Павла Федоровича Никитина. Казалось, он первым хотел ворваться в фашистскую столицу, чтобы закрепить былую славу своих земляков — Никитин был уроженцем поселка Берлин Челябинской области, названного так в память о победе над Наполеоном.