Когда вернулся, встретил Хуану под руку с аккордеонистом.
— Ты не психуй, Пепе, — сказал хозяин таверны. — Она сама к нему переехала. И ничего ты не изменишь. Он ее не обижает.
На ней было нейлоновое платье, клипсы в ушах. Я стал перед ними. Она сразу перестала улыбаться. Я разорвал ее платье, треснул парня бутылкой по башке, растоптал его аккордеон. На меня набросились, порвали рубаху, гнались за мной, но не догнали, потому что выпивши были. Я нашел какой-то грузовик, спрятался под брезентом. Горлышко от бутылки я все еще держал в руке, оно было в крови. Посмотрел на себя — пропал висевший под рубашкой нагрудный кошелек. Со всем моим жалованьем. А за двадцать кетцалей контрабандисты виски переправили бы меня в Британский Гондурас.
В полночь машины тронулись с места. Сначала я слышал шум моря. Потом мы ехали через джунгли, все время в гору. В кузове стало холодно, нас то и дело освещали острые лучи прожекторов.
Остановилась колонна в предрассветных сумерках. Я осторожно выглянул и испугался: колючая проволока и часовые в чужой военной форме. Лагерь назывался Агила и принадлежал гринго. Они там обучали кубинцев. Меня сперва приняли за шпиона. А когда узнали, где я служил и почему бежал из родных мест, разрешили остаться. Дали мне сапоги, новую рубаху. Когда сказали, что придется перебираться с этими на Кубу, я был не против. На родине со мной так обошлись, что я туда не вернусь.
Они сказали, что в Гаване — после победы — я смогу стать музыкантом. После победы. Друзья гринго побеждают всегда. Здесь у них, правда, не все ладно. Вчера, когда Серхио спросил меня на этом же месте, чего хотел Ласаро, я отвечать ему не стал. Серхио лучше других. У него к каждому подход. И он старается быть справедливым. Но и он не называет меня по имени, как у белых водится между собой. Я тащу самый тяжелый груз, а к воде они подпускают меня последним, когда она уже мутная. Мне жалко Ласаро, он небось голодает. Что, если поделиться с ним хлебом?..
Мне Ласаро вот что сказал:
— Вы пришли к нам с помощью гринго. А зачем? Чего вы хотите? Какие у вас цели? Гринго еще ни одной революции не поддержали. Когда мы все здесь стонали под диктатурой, они и мизинцем не пошевелили... Мы сами добились, чтобы у негров было право на образование, на труд, вообще равные права со всеми. Право расти и жить в свободной стране, где тебя не презирают и не топчут. А как оно было у вас? Вспомни-ка, Рико! Семь лет назад они напустили на твою родину орды наемников, которые свергли вашего хорошего президента Арбенса, чтобы опять обжираться за счет народа. Мог после этого честный человек найти работу?.. Мы тоже были безработными и нищими. А знаешь ли ты, что сейчас во время сафры нам помогают даже члены правительства? И ты хочешь свергнуть правительство, министры которого помогают убирать урожай! За то, чтобы вместе с сеньором Родригесом жариться потом на наших пляжах. Так знай: ни один из этих сукиных сынов не потерпит потом, чтобы ты отдыхал рядом с ними. Эти сеньоры из аристократических клубов, чье богатство ты защищаешь, они тебя никогда в свои бассейны не пустят. Не то ты, чернокожий, еще им всю воду замутишь.
— Я на Кубу не для того пришел, чтобы валяться на их пляжах, — ответил я ему.
— Когда ты одурачен, ты все равно что в аду! — прошептал он. — Ты все равно что в аду, если не научишься думать и останешься рабом! Тогда ты не получишь ни свободы, ни справедливости... Во всем мире дни рабства кончились. Никто перед гринго больше не дрожит, хотя они и самые крупные рабовладельцы в мире. Все их хозяйство основано на господстве белых. А их религия? Ангел — белый, а дьявол — черный!