Демин подождал, пока участковый откроет дверь, тоже вошел, огляделся. Кроме нескольких щепок, оставшихся после того, как утром пришлось взламывать дверь, в комнате не было заметно никакого беспорядка. Толстая накидка на диване, полированный стол, на котором стояла начатая бутылка виски, тяжелые шторы на окне, почти весь пол закрывал красный синтетический ковер.
— Ничего гнездышко, а, Валя? — заметил участковый.
— Да, вполне ничего, — согласился Демин. — Ладно, ребята, вы трудитесь, а я с соседкой побеседую.
— Проходите, коли вошли, — Сутарихина как-то неумело улыбнулась, нечасто, видно, ей приходилось улыбаться. — В две-рях-то чего стоять… — подхватив полотенце, она протерла табуретку для гостя. Демин еще раз осмотрел комнату, и Сутарихина настороженно проследила за его взглядом. — Небогато живем, но не жалуемся, — сказала она.
— Я смотрю, родни у вас немало, — Демин показал на раму с фотографиями.
— Много родни, — согласилась Сутарихина. — Было.
— Вон как… Вы уж простите…
— Ладно, чего там…
— Соседка ваша, похоже, из окна выбросилась. Хотел узнать — сама или кто помог?
— Ой, не знаю, — глаза Сутарихиной сразу стали несчастными. больными. — Скромница, умница, красавица… Всегда поздоровается, в праздник с гостинцем забежит, в магазин соберется — обязательно спросит, не надо ли чего…
— Комната принадлежит ей?
— Родители для нее снимают комнату, а она учится, иностранные языки изучает. В Воронеже родители живут… Завтра небось приедут… Чего сказать им, чего сказать — ума не приложу! Не уберегла Наташеньку, ох, не уберегла!
— Она давно здесь жила?
— Третий год пошел… Как поступила в институт, так и поселилась.
— Гости у нее часто бывали?
— Ой, можно сказать, что не заходили к ней гости-то«
— Вчера поздно пришла?
— Ну как поздно… Темно уж было. Часов в девять, наверно.
— Вы ничего не заметили? Может быть, она была взволнованна, заплаканна, встревоженна чем-то?
— Нет, не заметила. Случалось, конечно, приходила и заплаканной, и растревоженной, но ведь оно и понятно — дело молодое. А вчера вместе с ней мы чайку попили… Вот сейчас припоминаю, молчала… Но она всегда такая, не говорунья была, нет. Молчит, улыбается, слушает… Все больше я говорила, мне есть чего рассказать.
— Она всегда дома ночевала?
— Не знаю, как сказать…
— Значит, не всегда? — уточнил Демин.
— Не всегда, — горестно согласилась Сутарихина. — . Конечно, будь я ей матерью, строже бы спросила, а так что — соседка. Но и беды большой в том я не видела. У подружек засидится, чего ей через весь город тащиться? Если не придет ночевать — всегда позвонит, предупредит, так, мол, и так, Вера Афанасьевна, сегодня меня не ждите. Никогда не забывала предупредить. И училась хорошо, отметки показывала, все пятерки, четверки, других и не было. Грамота у нее из института за самодеятельность…
— Так, — твердо сказал Демин, останавливая Сутарихину, — А последнее время вы стали замечать за Наташей что-то неладное?
— Да, что-то с девкой твориться начало, — Поддавшись его тону, женщина кивнула.
— Давно?
— Месяца три, почитай…
— Кроме чая, она пила что-нибудь покрепче?
— Вы имеете в виду…
— Вино, водку, виски…
— Однажды, — Сутарихина понизила голос, словно собиралась сказать нечто невероятное, — однажды я от нее запах вина слышала. Веселая пришла, все болтала, да нескладно, невпопад, будто самое себя заговорить хотела. Призналась — у подружки на именинах была. Спрашиваю, а ребята были? Были, говорит. И улыбнулась. Знаете, так улыбнулась, будто о чем плохом подумала.
— К ней заходили подруги?
— Никогда. Спрашиваю — чего ж, доченька, подружки к тебе не заходят? А чего им заходить, говорит… Живут далеко, в общежитии, институт тоже неблизко. Это, говорит, мне сподручнее к ним ездить, я у них и заночевать могу, койка всегда найдется, не в той комнате, так в этой, посекретничать всегда есть с кем…
— А парень у нее был?
Сутарихина быстро взглянула на Демина, опустила глаза, помолчала, наматывая на палец тесемку от передника.
— Наверно, все-таки был… Захожу как-то к ней, а у нее на столе фотка… Парнишка. Молоденький, худенький. Хотела спросить, да она как-то быстро его и спрятала. Приятный молодой человек, видно, с пониманием о жизни… Я не удержалась, спросила… Но, видно, вопрос не понравился Наташе, любопытство мое она осадила. Не то чтобы резко или грубо… Просто сделала вид, что не услышала. Тогда уж и я сообразила язык прикусить. Чего к человеку в душу-то лезть? Придет время, сама скажет. А оно, время-то, вона какое пришло. — Сутарихина всхлипнула, закрыв лицо руками.