Пётр Фёдорович Северов
Подвиг Невельского
Граф Нессельроде, министр и ближайший советник императора Николая I, в это утро был не в духе… От него недавно ушёл капитан-лейтенант, некий Невельской, крайне самоуверенный, даже вызывающе самоуверенный молодой человек, осмелившийся не только добиваться приёма, но и возражать графу и даже поучать его! Какие дерзкие манеры! Этот Невельской или недоучка, или настоящий смутьян. Подумать только — он подвергает сомнению то, что давно уже стало истиной и подтверждено авторитетным заявлением самого графа!
Нессельроде раскрыл золотую табакерку, понюхал, трижды чихнул и позвонил в колокольчик. В ту же секунду в дверях появился безмолвный секретарь.
— Узнайте в Главном морском штабе, — распорядился министр, — нет ли за этим Невельским порочащих проступков?
Секретарь церемонно поклонился и бесшумно исчез.
— Пора прибрать к рукам и одёрнуть этих самоуверенных молодых людей, — проговорил Нессельроде своим обычным медлительным баском. — Флотские офицеры слишком уж зазнались…
Раздражение графа Нессельроде имело много причин. Капитан-лейтенант Невельской — образованный, вежливый и сдержанный моряк на приёме держался безупречно. И это не нравилось Нессельроде: он не мог придраться ни к его жесту, ни к слову. Одной, двумя фразами капитан-лейтенант опрокидывал все доводы графа, а когда Нессельроде заговорил о новейших географических открытиях, оказалось, что Невельской знает об этом значительно больше министра, он подсказывал графу фамилии мореплавателей, называл по памяти многочисленные проливы, мысы, острова…
А ведь граф хотел прочесть этому флотскому лекцию по географии. Когда-то Нессельроде и сам служил во флоте. Неприятные воспоминания! Его уволили как совершенно непригодного к морской службе. Может быть, Невельской знал и об этом? Так или иначе, но после неудачной морской карьеры граф относился к флотским офицерам с подчёркнутой неприязнью.
Находясь на русской государственной службе, граф Нессельроде, однако, не умел говорить по-русски. Он предпочитал свой, немецкий язык. Невельской тоже знал немецкий, но здесь, в кабинете, будто нарочно он разговаривал только по-русски, и это немало сердило графа, который в глубине души ненавидел Россию, боялся её и презирал.
Опозорившись во флоте, хитрый проныра и ловкий льстец Нессельроде был замечен при дворе. Он получил назначение по дипломатическому ведомству и вскоре приобрёл полнейшее доверие Николая I. Царя и графа свела и сдружила ненависть ко всему революционному, к народам, которые боролись против иностранного ига.
В 1848 году при ближайшем участии Нессельроде была организована карательная экспедиция против венгерской революции. Граф кричал вне себя от ярости:
— Как?! Венгерское мужичьё восстало?! Перевешать их! Перестрелять! Пусть эта революция захлебнётся собственной кровью!
К этому грозному, чванливому чужеземному вельможе и пришёл в том же 1848 году Геннадий Иванович Невельской.
Не каждый бы осмелился возражать могущественному Нессельроде. А скромный, невысокий чином моряк не устрашился ни сумрачной славы графа, ни его выпученных глаз. Он сказал:
— Я отправляюсь на транспорте «Байкал» из Кронштадта на Камчатку, в Петропавловск. Наш путь лежит через Атлантику, вокруг мыса Горн, через Тихий океан. Я прошу разрешить мне исследовать побережье Сахалина и устье реки Амур. Вспомните, ваша светлость, — ещё Пётр Великий указывал, как важен будет Амур для России. Эта река — ворота в океан…
Граф удивлённо пожал плечами и спросил по-немецки.
— Только за этим вы ко мне и пришли?
— Так точно, ваша светлость!
Нессельроде усмехнулся:
— Однако вам следовало бы внимательно прочесть сообщения великих мореплавателей Лаперуза и Браутона! Они объявили на весь мир, что Сахалин — это полуостров, а река Амур теряется в песках.
— Их сообщения мне известны, — сказал Невельской. — Но ни Лаперуз, ни Браутон не обошли Сахалин с запада. И может ли быть, чтобы такая великая река, как Амур, вся терялась в песках? Я уверен, она имеет выход к морю.
Нессельроде зевнул и спросил рассеянно:
— И что же?.. Зачем вам, мой друг, понадобилась эта чужая река?
— Чужая? — изумился Невельской. — Но ещё в 1644 году казак Поярков прошёл её до самого устья, и приамурские племена приняли покровительство России!..
— Ах, это было так давно, молодой человек! — заметил Нессельроде.
Невельскому было за тридцать лет; он понимал, что словами «молодой человек» граф старался подчеркнуть своё пренебрежение.
— Да, это было так давно, — продолжал Нессельроде равнодушно. — Мало ли что мог докладывать какой-то казак Поярков! С него не спросишь. Дело было двести лет назад… Но если вы не верите, молодой человек, ни Лаперузу, ни Браутону, то… известно ли вам, что два года назад подпоручик Гаврилов на бриге «Константин» снова исследовал устье Амура и снова доказал, что войти в эту реку не может ни один корабль. Второе: он доказал, и это окончательно, что Сахалин есть полуостров.
— Но и Гаврилов не обошёл Сахалин с запада, — осмелился возразить Невельской. — Кроме того, у него не было времени для тщательного исследования Амура!..
Нессельроде, казалось, не слышал:
— Ещё напомню вам, что адмирал Врангель полностью согласен с Лаперузом, Браутоном, Гавриловым. О, я вижу, вам мало и этих авторитетов? Тогда замечу, что с ними вполне согласен я.
Невельской промолчал. Министр посмотрел на него удивлённо: после таких разъяснений этот упрямый моряк должен был бы принести извинения за свою неосведомлённость. Или он попрежнему упорствовал, невзирая ни на какие авторитеты?
Нессельроде понял его молчание. Багровые желваки на лице графа дрогнули и потемнели: он не терпел, если ему кто-либо перечил, а тем более какой-то капитан-лейтенант!
— Я принял вас, — сказал Нессельроде холодно, — не ввиду особых ваших заслуг. Об этом меня просил князь Меньшиков. Странно, что он мог поверить вашим фантазиям. Итак, запомните: Сахалин полуостров, а река Амур исчезает в песках. Она никуда не впадает… Что? Удивительно? Однако это факт. России эта река не нужна. Итак, вопрос об Амуре раз и навсегда исчерпан…
— Осмелюсь заметить, — проговорил Невельской, — вопрос далеко ещё не исчерпан…
Граф Нессельроде резко поднялся с кресла. Дряблые щеки его тряслись:
— Молодой человек! Вы забываетесь! Государственные дела решаете не вы, а государь-император и его министры! Кстати, государь-император недавно изволили сказать, вот, точная запись… слушайте…