И мы стали ждать. По приказанию Бочковича всю ночь готовились к новым, тяжелым боям…»
НАШИ ПРИШЛИ
На востоке забрезжил рассвет. Как и в прошлое утро, по небу низко плыли жидкие, серые облака. Плыли с востока на запад. Движение облаков так привлекло внимание Кирилла Бочковича, будто перед глазами его стремительно двигались массы наступающих войск Красной Армии. Он стоял у окна, утомленный боями и бессонными ночами, следил за местностью, прислушивался к далекой глухой орудийной стрельбе и с радостью думал: «Верно, тронулись наши!»
— Товарищ старшина, — обратился к нему Дементьев, дежуривший у соседнего окна, — отдохните, вы же устали, я разбужу Гребенюка или Хакимова.
— Нет, нет, пусть спят, я не устал, — наотрез отказался командир отделения. Он, действительно, чувствовал себя бодро, точно только что заступил на вахту. — А знаешь, Ваня, мне кажется, что наши уже перешли в наступление, — в его голосе чувствовалась уверенность.
— Факт, перешли, — согласился матрос, — я сам слышу, как наша артиллерия громит врага.
— Раз так, — продолжал Кирилл, — значит, немцам сегодня не до нас, они поспешат драпануть отсюда.
Он оказался прав: немцы активных действий не предпринимали. Ночь и день прошли сравнительно спокойно. Лишь изредка раздавались артиллерийские выстрелы, дающие знать о присутствии врага.
Только перед обедом небольшая группа немцев попыталась было приблизиться к зданию. «Разведчики, — определил старшина. — В здание их допустить нельзя, иначе…» — и строго скомандовал:
— Огонь!
И снова моряки дали бой немцам, сражая их наповал. Дементьев повернул автомат и прицелился в немца, бегущего к дому, но каково же было его удивление, когда вдруг заметил, что солдат упал от выстрела из окна здания. «Не почудилось ли?» — мысленно спросил себя автоматчик и внимательно посмотрел на окна конторы порта. Из одного кто-то стрелял.
— Товарищ старшина, из окна здания стреляют! — доложил матрос.
— Не может быть!..
Сколько Бочкович, пораженный радостной вестью, ни смотрел на окна, — ничего не видел. Жив ли кто был там, или матросу просто померещилось?..
Дементьев не ошибся — в здании жизнь теплилась. Сначала очнулся от долгого беспамятства Николай Щербаков, потом пришли в себя Кузьма Шпак и Иван Удод. Все были контужены и ранены. Ватную фуфайку и брюки на Щербакове мелкие осколки превратили в клочья.
Раненые сошлись вместе, говорили, кричали, но друг друга не слышали. Пришлось «говорить» при помощи рук, как глухонемым.
Со второго этажа было видно, что на окраинах города идут бои. Щербаков с силой дернул за рукав Шпака и указал рукой туда, где сверкали вспышки огня и плыл дым над землей. По выражению его лица, по тому, как судорожно шевелились его губы, Кузьма понял, что Щербаков кричал: «Наши идут!»
Наши войска подходили к Николаеву, громя и сокрушая вражеские укрепления. И раненые решили продолжать обороняться, ждать своих. С этой мыслью они и улеглись с оружием у окон. И, когда разведка немцев стала приближаться к дому, открыли огонь, который был замечен матросов Дементьевым.
Разведчики противника были уничтожены.
Враг больше не возобновлял атак, ограничиваясь лишь обстрелом.
Так продолжалось весь день.
Поздно вечером немцы в бессильной злобе обрушили на обороняющихся всю силу своего огня. Взрывной волной Щербакова отбросило от окна, ударило о стенку, и он снова потерял сознание.
Около часа сотрясались стены, земля…
Наконец, все замолкло — немцы начали отступление.
Ночью с 27 на 28 марта ворвались в город войска Красной Армии. Рано утром к зданию конторы порта пришла группа наших разведчиков.
— Наши пришли!
Произошла радостная, волнующая встреча. Солдаты и матросы бросались друг к другу в объятия, целовались. Усталых, изнемогших, раненых героев-моряков подхватили на руки спасители-солдаты и, стараясь не причинить им беспокойства или боли, понесли в город, в уютные квартиры, охотно предоставленные им жителями.
Сколько простых, теплых слов было сказано друг другу! Солдаты, пожимая почерневшие от крови руки матросов, благодарили их за помощь в изгнании из города немцев. Матросы отвечали друзьям: спасибо за спасение. Солдаты с величайшим интересом расспрашивали, как те сражались, как били немцев. Матросам же хотелось узнать о дне и часе наступления армейских частей, о прорыве вражеских укреплений, об уличных боях…