Ши сидел в пустой комнате. Отсюда были слышны приготовления к свадьбе.
Когда вошли полировщики и стали мазать кистями по стенам, он снова вернулся в комнату отца. Тот был одет и разговаривал со старшим сыном, служившим агентом в отделении внутренней охраны.
— Вот что, жених, — сказал отец невесты, увидев, что Ши собирается надолго расположиться, — тебе бы лучше погулять и подумать. Вообще тебе не мешает подумать о многом. Слишком пылок, сынок, по нашему мнению. Погуляй. Сейчас в доме властвуют женщины. Невесту ты увидишь вечером.
Дональд Ши неохотно вышел из ворот и свернул на главную улицу. Прошел Лао из маньчжурского сберегательного банка и вежливо поклонился ему. Пеший извозчик, кативший за собой низенькую рессорную колясочку, подбежал было к нему, но Ши отослал его.
Единственный в городке европейский магазин «Распродажа» был закрыт, и владелец его, швед с закрученными военными усами, стоял у двери, разговаривая по-английски с господином Юйжи, владельцем соседнего магазина.
— У вас товары очень дрянные.
— И у вас не всегда совершенные.
— Однако у меня покупатели есть, а у вас нет.
Прогуливаясь, Ши миновал Вторую Смежную, Мукденскую и Ци-Бао-Яньскую улицы и свернул на проспект Китайской республики, состоящий из шести деревянных домов и городского острога, у которого толпились отцы и братья арестованных. У ворот стояли маузеристы. Толкнув старика, одежда которого приторно пахла конопляным маслом, и сдвинув с места трех крестьянских парней, стоящих у тюремных ворот, жених вышел на площадь перед станционным зданием.
Посмотрев на часы, он решил, что у него много времени и он успеет совершить прогулку в пригородном поезде до озера и принять серную ванну, рекомендуемую врачами.
Он успел сесть в вагон за минуту до отправления. В окне мелькнула багровая водокачка, станционный дом, похожий на сундук, багажные загородки, где были свалены деревянные ящики, детские коляски, партия металлических будд, отправляемых в Монголию.
Город оборвался канавой, в которой мыли белье станционные женщины. Побежали поля. Крестьянские арбы ехали вдоль холма.
Корявые бурые пашни Маньчжурии с вывороченными межами были видны далеко. Дональд Ши вытянул ноги в пустое пространство между скамьями и аккуратно развернул на коленях газету.
— Вы, кажется, женитесь, господин Ши, и, кажется, удачно, если я не ошибаюсь? — обратился к нему совершенно незнакомый по виду пожилой человек. Он был одет, как купец: в маленькой черной шапочке, в складчатой кофте и длинной юбке. Дональд Ши, недовольный назойливым вмешательством в его личное торжество, оскорбленно промолчал.
На станции Лоцзы Дональд Ши сошел вместе с толпой китайцев и корейцев, приехавших лечить свои недуги в эту деревню, объявленную газетами маньчжурским курортом.
Он пошел по деревне мимо сидящих на земле инвалидов, мимо опухших женщин в ватных штанах, мимо ручейков зеленой серной воды, от которой валил вонючий пар. Он принял ванну в отделении двойной оплаты при грязной деревенской гостинице, съел маринованного угря и запил горячим пивом. Проведя на лоне природы четыре часа, он отправился в обратный путь.
Поезд был более пуст, чем по дороге из города, так как большинство даоинцев оставалось на источниках до ночи. Он был в вагоне почти один. Ровно в восемь часов Дональд Ши возвратился в город.
Он прошел по улицам, не встречая ни пеших извозчиков, ни прохожих, магазины были закрыты, он удивился этому раннему покою города. На дороге валялся цветной женский зонтик, и на Второй Смежной улице лежала разбитая повозка продавца уксусных коржиков. Подходя к дому невесты, он услышал слабое щелканье, доносившееся со стороны общего выгона, похожее на пулеметную очередь. Он долго стучался в дом начальника акциза, пока не послышался оттуда мужской голос:
— Кто? Что? Нет! Откуда? По чьему приказанию? Здесь живет лояльный китаец! — и дверь ему открыл сам хозяин в калошах на босую ногу. — Господин жених дочери, — сказал он, преграждая ему вход и вглядываясь в уличную даль. — Очень сожалею о вас. Свадьба откладывается по причине занятия города японцами, которых я очень уважаю и прибытие приветствовал ежечасно, и прошу нас покинуть!
И перед самым носом жениха он закрыл дверь.
Дональд Ши поплелся домой. Все внезапно перестало его интересовать. Лакированная челка невесты, ее тоненькая, слегка подкрашенная шея, мелкая, привлекающая взор походка — все это теперь неважно. Он шел по лиловой темнеющей улице. На углу Мукденской он увидел первый японский патруль.