— Фрада! Ты поднял народ — восстала вся Маргиана. Ты должен вести народ и дальше. Народ требует этого. И мы, старейшины, посоветовались тут и решили: быть тебе царем!
— Да вы что, почтенные, с ума свихнулись? Да какой же из меня царь? Опомнитесь!
— А чтобы все было как надо, то впредь тебе именоваться Афросиабом, потомком древнего рода Афросиабов, ведущего себя от первого царя Афросиаба.
— Да вы и впрямь спятили, почтенные! Да какой же я потомок царя Афросиаба, если вы сами ежедневно видели, как я вот этими руками мешу, леплю, а затем обжигаю горшки? Не срамитесь, добрые люди, да и меня не срамите. Родился я Фрадой, Фрадой и умру.
И, несмотря на все уговоры, Фрада наотрез отказался менять свое имя. Правда, все же уступил в другом — неохотно, но приняв царский титул.
Во время избиения персов сатрап Маргианы Гистасп, отец Дария, охотился в поймах реки Мургаб и благодаря этому сумел избежать смерти в первые же дни всенародного бунта. Получив весть о возмущении своих подданных, Гистасп поспешил в Мерв — престольный город своей сатрапии. По пути к нему присоединились уцелевшие придворные из его свиты и немногочисленные сарбазы, избегнувшие кары маргианцев. Теперь, когда для Гистаспа прояснилось, что это не просто возмущение его подданных, а всенародное восстание, он ужаснулся своему первоначальному решению ворваться в Мерв и силой подавить мятеж. Он сам лез в пасть хищного зверя! Гистасп со страхом осознал, что положение его просто гибельное, и не видел никакого выхода. Уйти за пределы Маргианы невозможно — кругом бунтовщики, и все пути перекрыты, взять Мерв — сил маловато. И в это время один из сарбазов, одним из последних присоединившихся к своему господину, сообщил Гистаспу, что цитадель крепости Мерв не занята повстанцами и можно было бы... Гистасп, не дав сарбазу договорить, поднял свой отряд и быстрым маршем двинулся в путь. Встречные толпы мятежников, плохо вооруженные, больше криками старались напугать отлично вооруженных сарбазов сатрапа, не решаясь вступить с ними в бой. И Гистасп, воспользовавшись неразберихой, царившей в рядах повстанцев, сумел беспрепятственно занять цитадель города Мерв и укрепиться в нем, предусмотрительно запастись едой и питьем.
Спохватившись, повстанцы во главе с Фрадой начали осаду цитадели.
Стихия слепа, и иногда она возносит не того, кого надо. Фрада был хорошим человеком и честным тружеником. Люди знали его, любили, верили ему, провозгласили своим вождем и пошли за ним. Но Фрада мог быть добрым правителем, справедливым судьей, но не вождем, ведущим людей в кровавый бой. Он не обладал боевым опытом старого сарбаза Вахъяздата, не был таким жестоким и неистовым фанатиком, как Фравартиш, который ради своей цели — возрождения великой Мидии — был готов шагать по трупам и перерезать горло собственному отцу, если понадобится, без всякого трепета и колебания.
Время шло, а опьяненные легкой победой и добытой свободой предавались ликованию и упускали одну возможность за другой окончательно покончить с укрывшимися в цитадели персами и сатрапом Гистаспом. Что же еще надо? Маргиана свободна, во дворце сатрапа сидит свой царь Фрада, к которому можно обращаться попросту, без придворных затей.
К Фраде привели перехваченного гонца. Гонец был от Дария и держался высокомерно. На расспросы отвечать отказался наотрез. Пришлось прибегнуть к пыткам. Когда раскаленный прут прожег спину до самой кости, гонец взвыл и, брызгая слюной, натужно заговорил. Вести оказались плохими — хуже некуда. В Маргиану, на выручку Гистаспу шел с большим вышколенным войском сатрап Бактрии перс Дадаршиш, а из Вавилона, наконец вняв призывам отца, быстрым маршем со своими отборными "бессмертными" двигался сам Дарий. Надо было, пока они не подошли, срочно брать цитадель с укрывшимся в ней Гистаспом, отцом Дария, засевшим, как заноза в пятке, — ни ходить, ни ступить не дает.
Гистасп смотрел сквозь бойницу туда — вниз. У подножия цитадели вокруг костра в диком танце кружились воины, одетые в звериные шкуры. Это были саки-хаомоварги, пришедшие в Мерв на подмогу его жителям. Отблески пламени отражались бликами на страшных серповидных секирах, и страх холодной змеей вполз в сердце Гистаспа. Еще по походу с Киром на массагетов знал старый опытный воин, что перед боем саки исполняют свой боевой танец. Значит, предстоит штурм и штурм решающий!