Он начал исповедь. Получалось сумбурно. Он зачем-то вспомнил банду и Питона, и долго рассказывал об этом, хотя знал, что говорить нужно не так. Священник слушал терпеливо и не перебивал. Чеко оборвался на полуслове и рассказал о переезде в Россию. Что-то мешало говорить. Ему приходилось выдавливать каждое слово, и он жутко нервничал. Но в какой-то момент он сам не заметил, как слова полились, словно давно ожидали выхода. Он говорил и говорил. О Кристине. Об убийстве. О том, как сильно ему хочется повернуть время вспять.
Когда Чеко умолк, священник поднял на него печальный взгляд и спросил:
— Раскаиваешься ли ты в своих грехах?
Чеко кивнул. Священник прочитал молитву на латыни и сказал:
— Не пропускай воскресную службу. Молись каждый день. Исповедуйся регулярно. Господь простил тебе грехи. Иди с миром.
Чеко застыл. Священник взглядом показал ему, что он может идти.
— Это все?
— Все.
— Так просто?
Священник улыбнулся и покачал головой.
— Совсем не просто. Спаситель заплатил высокую цену за искупление наших грехов. Не забывай об этом.
Чеко вышел со странным ощущением. Он не мог поверить, что свободен от прошлого, да и возможно ли это в самом деле? И все же, что-то поменялось. Мама снова, как и в детстве, привела его за руку в церковь. Исповедь принесла облегчение, он вдруг физически почувствовал себя чище. Чеко с удивлением осознавал, что хочет стать лучше, добрее, помогать другим в кои-то веки.
Он начал замечать людей: бездомных, наркоманов, оборванных подростков. Он как будто вырвался из той ловушки, которая захлопнулась перед ним вместе с выстрелом, убившим его родителей. Чеко был свободен и мог попытаться вытащить других. Он начал ходить в приюты и реабилитационные центры, общаться с людьми, «подопечными» как их там называли, и это приносило ему спокойствие. Он легко находил с ними общий язык, ведь у них в самом деле было много общего: они, как и он, теряли близких от рук бандитов или страдали от уличных банд. Чеко нравилось помогать им и впервые в жизни он был доволен собой.
Это случилось в воскресенье. Чеко вышел из церкви и направился в ближайшее кафе, чтобы пообедать, когда пришло сообщение от Слона. Он открыл не раздумывая, ожидая, что что-то стряслось с ним или с тремя сиротами, за которыми он присматривал. Прочитав, Чеко встал посреди дороги. Два слова перевернули с ног на голову его новый мир.
«Кристина вернулась».
Чеко немного постоял, потом убрал телефон в карман и пошел обедать. Он старался ни о чем не думать, ничего не решать, но глубоко внутри уже понимал: сегодня вечером он улетает. Оставалось только кое-что купить в дорогу.
Кристина провела неделю в доме со Слоном и детьми. Она ходила с ними в лес, смотрела по вечерам фильмы и каждую свободную минуту думала, что делать дальше. Она хотела восстановиться в университете, найти подработку, снять квартиру, но постоянно откладывала эти дела. Она жила в комнате Чеко, спала в его кровати, и ей казалось, что пока она там, между ними еще не все кончено. Под его подушкой она нашла свою книгу, ту самую, которую он привез ей. «Город чудовищ». Интересно, читал ли ее Чеко? Она принялась перечитывать, теперь уже его глазами.
В то утро она проснулась и сразу почувствовала какую-то перемену. Как будто комната ожила и задышала. Кристина встала и увидела на столике коробку конфет. Сердце забилось чаще. Кристина взяла одну и откусила, жмурясь от горечи и остроты. Она продержала шоколад во рту до тех пор, пока не распробовала сквозь его обжигающую оболочку насыщенный вкус. Глубокий. Нежный. Незабываемый. «Чеко», — тихо позвала она. Никто не отозвался.
Кристина приподняла коробку и нашла под ней записку. «Приходи на поляну, где мы тренировались в стрельбе. Я буду ждать до вечера».
Кристина взглянула на кусочек шоколада, оставшийся в ее руке. Слабая мысль: «Стоит ли?» пронеслась в голове и тут же погасла, уступая волнительному предвкушению, которое вскоре превратилось в дикий восторг. Кристина обулась и выбежала из комнаты, но, спохватившись, забежала обратно, схватила косметичку, новые джинсы и направилась в ванную. Через двадцать минут она бежала в лес.
Весенний воздух пьянил. Запыхавшись, она остановилась в нескольких метрах от поляны, пытаясь утихомирить грохочущее сердце. Она медленно подошла, оглядываясь по сторонам. Ничего не изменилось с тех пор, как они проводили там каждое утро: разве что некоторые из висевших на ветках банок теперь валялись на земле. Вокруг ни души. Кристина застыла, чувствуя, как живот сводит от страха. Он ее не дождался.