- Нет! - крикнул Михаэль, - Осторожнее! Это не шоу! Но было поздно. Два-три гостя растерянно оглянулись на его крик, но репортёр не послушал его и дунул на светляка. Это существо вспыхнуло, крутнулось вокруг своей оси, тоже надуло Щеки и под одобрительный смех зрителей выпустило в лицо репортёру струю огня.
Михаэль стоял метрах в пяти и был вне опасности, но инстинктивно закрылся руками, а эльф быстро превращался в облако шипящего огня. Смех зрителей перешёл в крик боли и ужаса, добрая дюжина людей отшатнулась назад с загоревшимися волосами и тлеющей одеждой. Молодой человек, игравший с блуждающим огоньком, корчился от боли на полу. Правая его рука была обожжена, на лице вздувались пузыри, в волосах тлели искры.
Сердце Михаэля ёкнуло, когда он увидел, как кто-то из гостей схватился, за графин с водой, чтобы облить пострадавшего.
- Ради Бога, нельзя водой! - крикнул он. - Будет только хуже!
Мужчина с графином не понял, что значили слова Михаэля, но от растерянности приостановился и Михаэль опередил его, очутившись около репортёра и голыми руками сбивая с него пламя.
Между тем разрозненные крики уже разрослись в настоящую панику, и Михаэль, оглянувшись, увидел, что для этого есть все основания. Остальные светляки прекратили свою весёлую пляску над головами гостей, и хотя не взрывались огнём, как их братец, но пикировали сверху на бегущих, прикосновениями поджигая их одежду и волосы или бомбардируя их пылающими искрами. Один из блуждающих огоньков нацелился на коллекцию картин Вольфа, он перескакивал с картины на картину и задерживался на каждой ровно столько, чтобы прожечь дыру или вызвать тление холста. Другой выжигал на обоях и на ковре дымящиеся узоры. Третий занялся стереоустановкой Вольфа, перелетая с одной колонки на другую. Все это происходило одновременно, и Михаэль замечал их лишь краем глаза, пытаясь поставить на ноги оглушённого болью репортёра.
Молодой человек был тяжёл, дрожал от испуга, и Михаэль бы не справился один, но на помощь ему подоспел отец. Даже общими усилиями они с трудом подняли его. Репортёр пострадал не сильно - пламя у блуждающих огней не очень горячее, и ожоги не представляли опасности для жизни. Он легко отделался, подумал Михаэль. А вот если бы на него плеснули водой...
- Как вы себя чувствуете? - спросил отец.
- Что это... было? заикался репортёр, медленно приходя в себя.
- Об этом после поговорим- Отец Михаэля беспокойно огляделся. После взрыва не прошло и минуты, но весь зал превратился в адский котёл. Гости бежали к выходу, а блуждающие огни сновали среди них все быстрее, поджигая все, чего ни касались. Михаэлю казалось чудом, что до сих пор никто не получил серьёзных повреждений. Но это ещё могло произойти, учитывая, что две сотни людей одновременно бросились к двери, способной выпустить разом не больше четырёх человек.
Отец, должно быть, подумал о том же, потому что он кивнул в сторону большого окна, занимающего всю южную стену. Волоча за собой полуобморочного репортёра, как куклу, они ринулись туда.
Михаэль краем глаза видел, как один светляк пронёсся над буфетным столом, оставляя за собой на деликатесах курящийся след. Опрокинулся бокал, вылившаяся жидкость в ликёр или шампанское, занялась синим: пламенем, и Михаэль остановился как вкопанный.
Он с ужасом уставился на горящую скатерть. Пламя ещё не разрослось и почти не давало дыма, но уже медленно начинало пожирать все вокруг.
- О нет, - прошептал Михаэль. И вдруг истошно заорал так, что его крик перекрыл весь панический шум зала: - Вольф! Отключите противопожарную систему!
Писатель, застывший в столбняке на лестнице, вздрогнул как от электрического удара. Взгляд его отыскал во всеобщем хаосе Михаэля, затем скользнул к буфетному столу и к горящей скатерти, и лицо его смертельно побледнело. С воплем ужаса он ринулся с лестницы, перепрыгивая через две, а то и через три ступени.
Михаэль тоже побежал дальше и налетел на отца, который ещё раньше достиг окна, чтобы убедиться, что оно сделано из бронированного небьющегося стекла. Репортёра, со стоном прижимавшего свою обожжённую руку и ничего вокруг не замечавшего, он волочил за шиворот.
- Назад! Здесь нам не выйти!
Толпа в панике докатилась до двери, но тут же отпрянула назад, потому что выход загораживал тролль, угрожающе подняв лапы, оскалившись и делая то, что не по силам голографической проекции: он хватал каждого, до кого мог дотянуться, и швырял его назад в толпу.